ещё снимает запреты, а вот это для меня новое.
— Да, — решил Лотар, — это уже кое-что.
— Кое-что? — Рубос хмыкнул, скептически глядя на Сухмета и Лотара. — Я скажу вам, что это такое. Это — бабские россказни для слабаков. Развели тут поганцев, вот и решили объяснить бездействие начальничков тем, что, мол, “шёпот” приказывал Костолому убивать и грабить. Не верю. — Мирамец гордо выпрямился на стуле. — Каждый человек сам в ответе за свои поступки. И никакого тебе “шёпота”.
— И всё-таки, — продолжил Лотар, — ты говоришь, “шёпот” звучал в городе слабо и всего раза два. А где он звучал сильнее всего?
— Перед нападением звучал довольно сильно в замке Кванета.
— А в Кибате слышали этот “шёпот”? Что говорят местные кумушки? — решил помочь ему Сухмет.
Шув покосился на Рубоса.
— Нет, в замке Кибата всё получилось сразу, и никто не вспоминает никакого “шёпота”.
— Послушайте, что вы привязались к этому “шёпоту”? — спросил Рубос.
— Потому что, — сказал Лотар, — это очень похоже на то странное чувство, которое мы испытали перед замком Кибата. И это может объяснить, почему там так странно вели себя люди.
Рубос потряс головой:
— Всё равно не верю.
Лотар доверительно положил руку перед трактирщиком на стол.
— Шув, что ты можешь сказать про Бугошита?
— Он-то тут при чём? — недовольным тоном спросил Рубос.
— Мелет именно туда ездил после Кибата, — пояснил всё понимающий без слов Сухмет. Рубос стал серьёзным.
— Бугошит — самый влиятельный господин в нашем городе после князя. И последний из оставшихся в живых после двух месяцев этой напасти, кто может сменить князя, не вызвав в городе восстания. Ну да это не очень важно, потому что у князя, как известно, и сын взрослый, и дочь на выданье.
— А Сошур? — тихо спросил Сухмет.
— Сошур? Воевода? — Шув подумал. — Да, Сошур тоже может стать князем, если с Бугошитом что-то случится. И опять же шуму в городе будет немного. Но, кроме него, уже никого не осталось из старых бояр, только голытьба.
— А если кто-то из соседних княжеств приедет? — спросил Лотар.
— Нет, — покачал головой Шув. — Этому не бывать, чтобы на мирамский престол сел кто-то из соседних. Скорее привезут совсем из далёких мест, о которых никто, кроме навигаторов, и не слыхал, но только не соседние.
— Почему? — спросил с интересом Сухмет.
— Он правильно сказал, — поддержал трактирщика Рубос, — скорее издалека привезут, но соседа не посадят, потому что он может в пользу родни политику вести, а если близкая родня далеко, то и не страшно. Придётся, хочешь не хочешь, честно княжескую лямку тянуть.
— Зато можно будет объединиться, — не унимался Сухмет.
— Нет, объединиться другие соседи не дадут.
— Пожалуй, — решил Лотар. Шув встал и принялся собирать тарелки и грязные кружки.
— И всё-таки, Лотар, почему ты не считаешь княжича Прачиса и княжну Светоку серьёзным препятствием чьим-то намерениям сесть на престол?
Лотар печально улыбнулся:
— Это не я не считаю их препятствием. Тот, кто всё это задумал, не считает их препятствием. — Он помолчал, а потом добавил: — А вот с этим я уже не могу не считаться.
Внезапно дверь трактира с треском раскрылась, и вошёл Гергос. Он вышагивал так гордо, словно собирался кого-то арестовать. Впрочем, он был один. Заметив поднимающихся из-за стола наёмников, он сказал без улыбки:
— Князь прослышал про ваш допрос покойного Мелета и требует всех к себе.
Глава 13
Совет у князя проходил в том же Навигаторском зале, только не в углу, а в самом центре. Теперь здесь стояли носилки, в которых полулежал Тизун, улыбаясь всем по очереди. Остальные сидели перед князем с обеих сторон так, словно вот-вот должны были принести стол. Лотар понял: всех рассадили, чтобы больному не приходилось слишком уж вертеть головой. Порядок сохранился тот же, и на лицах у всех лежало то же мрачное уныние.
Даже Светока была печальна и бледна. Увидев её, Рубос стал так старательно разглядывать фрески над её головой, что Сухмет послал Лотару мысленный сигнал, и в его блестящих глазах появилась улыбка.
Прачис сидел выпрямившись, словно его ничто не интересовало. Но особенно он “не интересовался” Каписом. Вероятно, незадолго до прихода Гергоса с наёмниками между княжичем и лекарем что-то произошло.
Лотар подумал, что неплохо бы вернуть их к прежнему разговору, но решил пока не обострять обстановку.
Когда Гергос, вытянув руку, приказал троим наёмникам предстать перед собранием, Лотар вышел вперёд и поклонился:
— Приветствую тебя, князь.
Рядом, зашуршав одеждой, коротко поклонился Рубос, а потом стал долго притоптывать в сложной церемонии восточного приветствия Сухмет. Как и подобает воинам, они молчали, предоставив говорить командиру.
Князь покивал и потёр жёлтые, обтянутые морщинистой сухой кожей руки.
— По моим сведениям, молодые люди, вы развили в городе активную деятельность.
Лотар сделал вид, что не понимает, о чём речь, и покосился на Гергоса.
— Так и есть, ваша светлость.
— Нам бы хотелось знать, чего ты уже добился, чужеземец? — заговорил Бугошит.
— Да, нам бы хотелось получить отчёт, — сказал, покосившись в сторону старого боярина, Капис.
— Что бы ты хотел узнать, князь? — Лотар умышленно не сводил глаз с князя.
— Всё! — выкрикнул своим не по-мужски визгливым голоском Сошур.
Карьеру воевода сделал где угодно, но не на плацу, подумал Лотар. Там с таким голосом делать нечего. Лотар поклонился ещё раз. Теперь нужно было прояснить обстановку по-настоящему.
— Князь желает, чтобы я рассказывал перед всеми?
В зале стало так тихо, что все услышали даже какой-то лёгкий шум. Оказалось, что княжна притопывала ногой под длинным платьем.
— Что ты хочешь этим сказать? — заревел Бугошит.
А вот ему на плацу было бы самое место, решил Лотар.
