– Нет, ты не верти вола, как говорит наш одноногий Серегин, ты рассказывай.
А впрочем, подумал Ростик, это будет хорошей тренировкой перед докладом Председателю, и он начал:
– В общем так. Они определяют численность пернатых на острове в сто пятьдесят тысяч особей, в степях южнее гряды еще сто тысяч или чуть больше. Думаю, с этими друзьями нам придется иметь дело, если мы всерьез надумаем добывать там торф.
– Всего штук двести пятьдесят? Не слабо. – Ким вздохнул. – Непросто будет до этого торфа добраться.
– Кроме того, они определяют… – Рост показал пальцем назад, где трудился на котле Винторук, – как достаточно серьезную опасность, которую следует с нашей территории срочнейшим порядком изгонять.
– Да ты что? – удивился Ким. – Да если меня спросят, я первый скажу, что более надежного союзника…
– Я говорю то, что мне самому сказали. И что в любом случае следует рассматривать как информацию для оценки и обсуждения. Дружеские и прочие чувства тут ни при чем. – Ким понурился. Он не любил таких сложностей, это Ростик замечал за ним с детства. – А теперь они хотят…
– Чего они хотят? – Ким немного воспрял, должно быть, понял, что сию же минуту никто изгонять волосатиков не собирается.
Ростик подумал, еще раз проверил все, что теперь находилось у него в сознании, и уверенно продолжил:
– Они хотят направить сорок восемь своих семей к нам в Боловск.
– В Боловск? Что они там будут делать?
– Построят дома, будут жить.
– Зачем это им?
– Понимаешь, если я правильно понял Марамода, у них мало детей, нет новых Гошодов. У нас как раз с детишками проблем не возникает, они плодятся и будут плодиться еще больше, если ничего не произойдет. Вот Гошоды и собираются бродить по городу, смотреть… Так сказать, начнут вбирать в себя нашу способность к размножению.
Ким задумался. Судя по всему, думал он усиленно. Наконец спросил:
– Разве так бывает?
– Опять же, если я правильно понял своего друга Марамода, вернее, свою подругу… В общем, так часто делают в иных старых расах. То есть заимствуют силу молодых. Расы, которые помогают объединиться и выжить старикам, только ты держись крепче за свои рычаги, не то упадешь… Такие молодые расы называются «торговцами жизнью».
– Ничего себе названьице. – Ким посмотрел на Ростика, сидящего в правом переднем сиденье.
– Вот именно, – продолжил Ростик. – Причем этот термин происходит от какого-то другого значения – так называют то ли солдат, которые охраняют от нападений, то ли тех, кто ничего не соображает, но которым все удается, которым везет, понимаешь? Например, как нам повезло в войне с насекомыми.
– Ничего я не понимаю. Так мы солдаты или просто везунки?
– Я тоже не очень понимаю, – разумно пояснил Ростик. – Это что ни говори, а понятие из области головоломных абстракций, прямиком из их философии… Поди пойми философию, когда у тебя всего-то средств – воск на стенке и деревянная палочка в руке.
– Так бы сразу и сказал, – согласился Ким.
– В общем, они считают нас этими самыми торговцами жизнью. Это какой-то очень сильный вариант союзничества. И мне кажется, для нас он возник очень вовремя. У нас с ними теперь не будет ни сложностей относительно Одессы, ни проблем с гелиографом в Чужом городе.
Они пролетели километров десять в молчании. В отличие от прежних перелетов, сегодня Ким не особенно торопился. Хотел все уразуметь как следует или просто экономил топливо.
– А что нам от этого перепадет? Что ты от них потребовал?
– Ничего не потребовал. – Ростик подумал. – Но они нам что-то дадут, чем-то заплатят. Причем таким, что нам очень нужно. Еще не знаю, правда, чем именно, просто не успел выяснить. Но со временем все прояснится. Поживем – увидим.
– Пожалуй, – согласился Ким. – Если удастся пожить, можно будет и посмотреть, сколько угодно. – Он помолчал и вдруг стал разворачивать лодку. Оказывается, они уже долетели, а Ростик и не заметил. – В таком случае я и на торговца жизнью согласен.
Рост усмехнулся. Напряжение, кажется, навечно угнездившееся у него в душе, начало таять, впервые с того момента, как заварилась вся эта каша с морскими обитателями.
– Тогда я за судьбу Боловска абсолютно спокоен. Все-таки что ни говори, а нашей главной целью является твое согласие. И раз мы его получили…
– Тряхану лодку, ты себе язык-то и откусишь, – пригрозил пилот. – Будешь всю жизнь только картинки на пластилине рисовать.
Ростик блаженно улыбнулся. Они возвращались домой, что могло быть приятнее?
Глава 35
