четверо учеников. Все одеты были очень просто, но в бою, особенно в маневренном бою, эта простота стоила бы жизни многим противникам.
– А вы куда?
Лотар понял, что повторяется. Нужно было объясниться.
– Послушайте, это не бой, а всего лишь попытка определить фокус противника. Это довольно сложно. Если вы все пойдете со мной, он насторожится, и мне придется убить его. Значит, появится другой степной император, его снова нужно будет вычислять, искать к нему подходы… Тем, что вы задумали, вы все усложняете.
– Ты лукавишь, Лотар, – сказал Рубос.
– Тише, ты хочешь, чтобы они нас услышали? – Но даже окрик на Рубоса сейчас не действовал. Пламя сопротивления в его глазах не погасло. – Хорошо, вы можете быть наготове. На случай осложнения ситуации. Но сами без моей команды не вмешивайтесь. Это приказ, понятно?
– Ты не сможешь с ним договориться, господин мой, ты не знаешь языка.
– Хорошо. – Лучше было мириться с Сухметом, чем со всеми этими героями разом. – Со мной пойдет только Сухмет. Остальные – в засаде. А теперь, – Лотар повернулся к Сансу, – лейтенант, опустись, чтобы я мог сойти мили за две до этого повелителя степей.
Глава 10
Огромный воин с жиденькой бороденкой на очень гладких щеках и горящими раскосыми глазами молча ткнул Лотара в грудь. Копье он не поднимал – ему было жарко, он ленился даже сказать что-нибудь этому чужеземцу с желтыми, как солома, волосами.
– Мне нужно к императору степи, – произнес Лотар заранее заготовленную фразу.
Бородатый ответил что-то, еле выговаривая слова. Казалось, они едва вываливаются у него через нижнюю губу.
– Он говорит, всем хотелось бы к господину царей, но это не положено.
– Я кулачный боец, – ответил Лотар, глядя прямо в глаза воина.
Вокруг стало тихо. Несколько других охранников с интересом повернули головы к Лотару. Потом один из них, самый молодой, что-то провизжал, и все, кто его слышал, рассмеялись.
– Он спрашивает, ты хочешь умереть?
– Очень забавно, – буркнул Лотар, потом изобразил вежливую, даже приторную улыбку. – Думаю, я докажу Торсингаю, что он не первый боец в мире.
Все, кто был поблизости, тут же выставили копья и окружили их.
Лотар еще не вытаскивал Гвинед, он лишь изучал два десятка узкоглазых лиц, которые повернулись к нему, дыша угрозой. Уголком губ он спросил у Сухмета:
– Что я сказал не так?
– Не нужно было поминать его по имени, – ответил старик, не поворачиваясь.
– Эй! – крикнул Лотар так, что кое-кто из солдат охранения даже потерял бдительность и чуть-чуть опустил копье. – Император степи, меня не пропускают к тебе!
Одинокая фигура возле реки замерла. Потом Торсингай присел несколько раз, отложил шест и трусцой побежал в сторону Лотара.
Желтоголовый смотрел на этот бег и гадал, насколько опасен Торсингай. Получалось, что он очень хорошо тренирован, с умом владеет той техникой, которую наработал долгими упражнениями, но ограничен, как почти каждый, кто слишком рано отказывается от учителей. Впрочем, может, он и в самом деле постиг все, чему его могли научить эти степняки. Откуда же такая слава? Ведь есть очень сильные бойцы на юге, есть фои, наконец, – создатели очень эффективных боевых систем.
Вблизи он оказался громадным, фунтов триста, не меньше. Ноги и руки его выдавали недюжинную силу. Но Лотару показалось, что в этом человеке жила еще просто невероятная для такой массы скорость.
Один из охранников непочтительно остановил своего господина на расстоянии трех десятков шагов от Лотара и Сухмета. Торсингай, привычно подчинившись требованию телохранителя, спросил:
– Что тут происходит?
У него был иной выговор, чем у бородатого. Его, как ни странно, Лотар понимал.
– Я хочу биться с тобой, но меня не пускают.
– Биться? – Торсингай рассмеялся, хотя, насколько Лотар мог судить, глаза его остались абсолютно непроницаемыми. – Ты не производишь впечатление силача.
– Думаю, побеждает не сила. Вернее, победа не только в силе.
– Отпустите его, – потребовал Торсингай.
Охранник уверенно и жестко заговорил. Торсингай выслушал его и кивнул:
– Да, нужно, чтобы ты снял свой меч. И дал себя обыскать.
Лотар изобразил удивление, хотя все шло так, как и было задумано.
– Мой меч стоит дорого, а твои головорезы не производят впечатление добропорядочных
