шоссе. Когда ожидать тебя?
Алексей Львович Руднев привык отдавать распоряжения. Ему подчинялось пол-Москвы, и он не скрывал этого. Влиятельный и богатый, он частенько искал встреч со мной, одаривая баснословно дорогими подарками и предлагая свою помощь в любом деле – от покупки новой машины до строительства виллы на Лазурном Берегу. Для этого человека не было ничего невозможного.
– Буду через пять минут. – Я решила не спорить: ехать недалеко, а польза от этой встречи могла быть огромной.
– Я жду тебя, Мила, – все так же тихо ответил Руднев. В его голосе зазвучали новые, незнакомые нотки в тот момент, когда он произносил мое имя.
«Только этого мне не хватало! И он влюбился! Как я его потом отваживать от себя буду?» – я поежилась и пошла к машине. Надо было успеть вернуться до начала следующей лекции. Снова стоять у всех на виду, как в школе, совсем не хотелось.
Попрощавшись с Антоном, я зашагала по широкой аллее, ведущей на университетскую парковку. Неожиданно за моей спиной послышались быстрые шаги. Обернувшись, я увидела Стронга. Его прекрасные глаза цвета ночного тумана по-прежнему были холодны. Он смотрел прямо на меня, не отрываясь, и казалось, вот-вот нагонит. «У меня сегодня мания преследования, не иначе. Все вокруг только и делают, что шпионят за Милой Богдановой!» Я попыталась улыбнуться собственной шутке, но отнюдь не успокоилась. Странный холодок пробежал между лопаток, заставляя буквально мчаться к машине.
Оказавшись в салоне «Мазды», я еще раз обернулась, чтобы посмотреть на Стронга, но никого не увидела. Мне даже стало чуточку обидно: не каждый день за мной по пятам ходят знаменитые актеры самой восхитительной наружности. Те мужчины, с которыми приходится иметь дело, не обладают такими данными. Красивых парней вообще мало, и потому девушки уверяют себя, что внешность – не главное в мужчине. Находят себе какого-нибудь шрека, влюбляются в него, нежно гладят его длинными пальцами по шершавой лысине, считают складочки на круглом брюшке и радуются жизни.
Да и я, наверное, когда-нибудь так… Влюблюсь в скрытые достоинства. А красивый Стронг достанется какой-нибудь голливудской дерганой худышке, которая будет его изводить своим бесконечным феминизмом и впихивать дополнительные пункты в их брачный договор. А он будет все это терпеть, чтобы она не ушла и не забрала их общих детей.
«Да, ну и мысли! С чего это я вообще о нем думаю? Он себя со мной повел так высокомерно, так резко критиковал мои действия на сегодняшнем семинаре! Вряд ли такой гордец вообще сможет с кем-нибудь договориться». Странная обида подступила к сердцу, и это было совершенно новым ощущением: раньше я ни на кого так не обижалась.
Заблокировав на всякий случай двери в «Мазде», я нажала на газ, и машина, бешено взвыв, рванула с места. Оглянувшись назад, я заметила, что «Рэйнджровер» с роскошной аэрографией тоже отъезжает со стоянки. Одно мгновение – и джип догнал мою малолитражку. Он подъехал так близко, что мне стало видно водителя: это был Стронг, суровый, почти злой.
«Похоже, он совсем не умеет соблюдать дистанцию. Если заторможу, он сразу врежется в меня! Или мне кажется?» Я прибавила газу и слегка оторвалась от «ровера». «Как все это странно, странно! Куда же едет этот секс-символ? Ведь не следит же он за мной, в самом деле?! Зачем ему понадобилась моя скромная персона? Скорее это я к нему неравнодушна – сколько дней рыдала, вспоминая гибель его героя в той злополучной мелодраме».
Мы выехали с проселочной дороги на Калужское шоссе. Я стала лавировать между ленивыми автомобилями, которые двигались в шахматном порядке по абсолютно свободному шоссе. «Почему они едут на черепашьей скорости в крайнем левом ряду? Для этого существует правый ряд! – Я так увлеклась, подрезая других, что потеряла из виду Роберта. – Он что, отстал? Наверное, не может ездить так же экстремально, как мы, русские. У нас даже огромные фуры и бетономешалки передвигаются, как пилоты „Формулы-1“. А что творят маршрутки!»
Я встала на светофоре, чтобы развернуться. Руднев должен был ждать меня сразу за указателем на пансионат «Лесной». Наконец зажглась зеленая стрелка, разрешающая движение, и я вырулила на узкую дорожку. Остановилась и глубоко вздохнула, словно перед прыжком в холодную воду.
Меня ждали. Дверца новенького черного автомобиля распахнулась, и из него вышел Алексей Львович.
«Майбах», два огромных черных джипа сопровождения, многочисленная охрана – так он привык передвигаться по Москве и ближайшему Подмосковью.
Эта большая компания заняла собой весь въезд на дорогу, хотя дисциплинированно постаралась прижаться к правой обочине. Я тоже попыталась аккуратно припарковаться, поставив свою машину сразу за черным джипом, сопровождавшим моего знакомого. Прихватив сумочку с документами, я захлопнула дверцу и щелкнула пультом сигнализации.
Увидев меня, охрана вышла из джипов и вытянулась по обе стороны дороги. Мне пришлось пройти мимо огромных мужчин, одетых в темные костюмы, и ощутить на себе их внимательные взгляды. Странное чувство. При малейшей опасности для своего шефа они немедленно со мной расправятся.
Руднев все еще стоял рядом с распахнутой дверью машины. Он завороженно смотрел на меня. Чем ближе я к нему подходила, тем более восхищенным становился его взгляд. Я привыкла к такой реакции на свое появление и не удивлялась, когда богатый и влиятельный мужчина рядом со мной становился похожим на плюшевого доброго щенка.
Вообще я пользовалась хорошим отношением мужчин без зазрения совести.
Лет с пяти я начала замечать, что мальчишки в детском саду в лепешку готовы были расшибиться, чтобы мне угодить. В школе ситуация еще больше усугубилась, потому что стало очевидно – я являюсь предметом вожделения всех своих одноклассников, без исключения. Они дрались за право донести до дома мой портфель или помочь с домашними заданиями. Девчонки этого не понимали. «Что в ней особенного? – недоумевали завистницы. Она же не красавица!» Кто-то из них пытался дружить со мной, чтобы быть ближе к парням, но я сразу чувствовала фальшь и прерывала общение. Остальные девочки просто тихо злились и делали вид, что меня нет.
Когда мне исполнилось семнадцать, рядом стали появляться взрослые мужчины – такие, как Руднев. Я не находила ничего плохого в том, чтобы с ними дружить. Простое приятельство – без обязательств, без обещаний и, упаси боже, без серьезных отношений. Я позволяла мужчинам любить меня. То, что я сама ничего к ним не испытывала, вовсе не означало, что мне нужно было избегать такой выгодной дружбы. Нельзя отказываться от того, что само плывет в руки! Мужчины обеспечивали мне такой уровень жизни, при котором можно было просто не думать о деньгах.
Подойдя вплотную к Рудневу, я непринужденно сказала:
– Приветствую, Алексей Львович!
Он схватил мою руку сухими теплыми ладонями, затем попытался притянуть меня к себе, но я холодно отстранилась. Не отпуская мою руку, Руднев сказал одному из охранников:
– Дима, мы поговорим. Пусть водитель выйдет.
Он буквально силой втащил меня в красивый салон «Майбаха», пахнущий кожей и дорогим мужским одеколоном. Все было, как обычно. Руднев нажал на кнопку, и из выдвижной панели показались хрустальные бокалы и бутылка «Дом Периньон». Кажется, восемьдесят пятого года.
