Павел. Где-то недалеко от края поляны он остановился. Слышно было, как он старается поменьше и пореже дышать. Бывшему тренеру на какую-то секундочку это показалось даже смешным; у него в душе шевельнулась жалость к давно не тренировавшемуся предпринимателю. Но он тут же взял себя в руки, вспомнил, чем грозит ему и его семье всего одна его секундная слабость. Быков еще раз внимательно осмотрел кусты и деревья вокруг полянки, осторожно поднес к плечу автомат, не закрывая левого глаза, посмотрел в прицел правым. На противоположном конце полянки шевельнулась пушистая, поросшая длинными зелеными иголками веточка. Из-за нее показалось сначала черная вороненая труба глушителя, а потом – озабоченно-настороженное лицо охотника за человеком.
Этот самый человек, примерно тридцати метрах от него, поймал в перекрестье прицела его лоснящуюся от пота физиономию, затаил дыхание, немного потянул на себя спусковой крючок, выбирая свободный ход курка. Наконец скоба уперлась во что-то. Серега дождался паузы между ударами сердца и очень легким движением потянул курок на себя.
Павел на какое-то мгновение замер. Взгляд его перестал блуждать по окрестным зарослям, остановился. 'Охотник', стоймя, стал медленно заваливаться назад и через две-три секунды упал навзничь, раздавив под собой большой крепкий белый гриб.
Серега с печалью на лице посмотрел на 'охотника', опустил автомат. Нужно было уходить. Через несколько секунд на поляну подтянутся двое оставшихся любителей пострелять по живой мишени, и неизвестно, с какой стороны поляны они это сделают. Не исключено даже, что именно сейчас, в этот самый момент они уже целятся ему в затылок из своих АКМ.
Быков даже поежился. От каких мыслей спина у него покрылась 'гусиной кожей', как при ознобе. Он присел, внимательно осмотрелся по сторонам, оценивая обстановку, через секунду растаял среди ветвей, качнувшихся ему вслед. Чтобы зайти к поляне с другой стороны, нужно было сделать по лесу круг.
Степа и Аркадий осторожно приблизились к Павлу, наклонились над ним. Так и есть – маленькая аккуратненькая дырочка точно посреди лба, капелька крови, стекшая по лицу.
– Послушай! – Неожиданно спросил Аркадий. – Как ты думаешь, Павел стрелял в 'зайца', или нет?
– А что такое? Стрелял, наверное. Ты же сам говорил, что 'сайгак' не нападает на тех, кто ему не угрожает непосредственно.
– Говорить-то говорил… Но как тогда объяснить вот это? – Он ткнул глушителем в предохранитель автомата Павла, который стоял в верхнем положении. – И гильз не видно…
– Ты, думаешь, что ошибся тогда, на поляне?
– Нет, не думаю… Он же мог тогда стрелять, но не стал. А теперь мог не стрелять, но выстрелил. Что-то изменилось за это время, что-то произошло. Но что?
– Трудно сказать… Я не понимаю, что так быстро могло изменить его отношение к нам.
– А я, кажется, догадываюсь. Подсади-ка меня! – Обратился он к Степе, подойдя к сосне, у которой нижние сучья росли примерно в трех метрах от земли. Владимир наклонился. Аркадий забрался к нему на спину, оперся коленями на плечи. Степа стал медленно выпрямляться. Когда он принял вертикальное положение. Аркадий стоял у него на плечах. Он зацепился руками за сук, подтянулся, оперся ногами о ствол дерева, довольно ловко для столь большого тела полез наверх. На высоте примерно полутора десятков метров он остановился, поднял к лицу автомат, через оптику стал по периметру оглядывать водное пространство, окружавшее остров.
Неожиданно он быстро закинул автомат за плечо, резво спустился вниз.
– Бежим! – Сказал он Владимиру, потянув его за рукав. – По дороге все объясню!
Серега практически заканчивал свой 'круг', когда мимо него, ломая кусты, словно небольшое стадо кабанов, пронеслись двое 'охотников'. Судя по шуму, который они издавали при движении, они двигались в сторону восточного побережья Волчьего острова, судя по скорости и 'скрытности' – они очень надеялись найти там спасение.
'Не иначе кто-то приплыл еще!' – Кольнула догадка обескураженного тренера. Не долго думая, он быстро двинулся вслед за 'кабанами', логично рассудив, что в шуме, создаваемом ими самими, шелест веток о его одежду будет неслышимым.
'Охотники' остановились только за бугром, отделявшим песчаный пляж от лесной части острова. Они быстро разошлись в стороны примерно на тридцать-сорок метров друг от друга, устроили свои огневые позиции так, чтобы сектор обстрела был максимальным, полностью закрывал пространство перед восточной частью острова, а также, чтобы они могли подстраховывать друг друга на случай неожиданного нападения сбоку.
– Чё случилось-то? – Спросил, наконец, Степа, с трудом отдышавшись от быстрого бега по пересеченной местности.
– Ты на море посмотри! – Вместо ответа порекомендовал ему Аркадий. Степа оглянулся. Взял на прицел яркую дорожку бликов он восходящего Солнца. В самой ее середине он почти сразу увидел… собственный катер. На катере темнело около дюжины точек, которые по мере приближения судна к острову обретали контуры человеческих тел. 'Нашли!' – Обрадовался Степа. – 'Нашли катер и нашли остров, где мы с ребятами… Теперь нужно только продержаться. Максимум через пять или шесть минут 'братва' будет на острове. И тогда… Тогда этого сраного снайпера они порежут на ломти. Будут 'строгать' медленно, с наслаждением. Живого. Как тогда…'.
Степа представил, как его нож отрезает куски плоти от 'зайца', как течет кровь по его ножу, как громко и обреченно визжит 'сайгак', умоляя – нет, не о пощаде, а о том, чтобы поскорее прикончили его. На сердце у него словно пролился бальзам. На душе стало тепло, сладко, от предчувствия крови у Степы вновь возбужденно затряслись руки.
Он повернулся к лесу, осмотрел границу леса через оптический прицел.
Неожиданно ему показалось, что одна из веточек шевельнулась. За ней точно кто-то был. Степа прицелился чуть пониже веточки, левее – именно там должно было находиться тело человека, который находился сейчас за покачивающейся веточкой. Он плавно нажал на курок, короткими очередями посылая пули в лес, в котором должен был находиться 'сайгак'.
Шевеления прекратились. Степа вновь оглянулся назад, оценивая расстояние между катером и островом. Ждать оставалось еще меньше.
Серега осторожно отполз в сторону, бросил на землю тростинку, которой он шатал сосновую веточку. 'Разведка' показала, где находится один из 'охотников'. Судя по слабым нервам – Степа. Значит, Аркадий – где-то в другом месте, скорее всего, правее. Аркадий был намного умнее и выдержаннее Степы, а, значит, намного опаснее. Сначала нужно было заняться им.
Быков углубился немного в лес, перебежал к самому правому краю острова, лег на песок прибрежья, стал медленно подползать к рубежу, из-за которого он сможет увидеть позицию Аркадия. Не стоило забывать ни на секунду, что в тот самый миг, когда Серега сможет заметить противника, тот сможет сделать то же самое.
Аркадий Серегу не заметил. Об этом можно было судить по тому, что часть стопы, обутая в туристский ботинок и видимая из-за земляного холма, за которым притаился 'охотник', никак не отреагировала на появление в поле зрения Аркадия 'сайгака'.
Быков перекрестился, шепотом сказал: 'Прости меня Господи!', упер приклад в плечо.
…После первого выстрела нога Аркадия дернулась, раздался громкий вскрик. За бугром чувствовалось какое-то движение. Спустя какое-то время из-за холмика показался краешек согнутой ноги. Серега поймал в прицел обтянутое камуфляжем колено, вновь плавно нажал
