Последовало секундное молчание, на протяжении которого я явственно представил себе, как недобро сощуриваются глаза Майкловой жены.
– Я так и знала, что это неизбежно, – сказала она. – Разумеется, если уж случается ситуация, требующая вмешательства всех троих рыцарей, вы не можете не выползти из той дыры, в которой живете, где бы там она ни находилась.
– Ну, вообще-то мой звонок с этим не связан.
– Ну да, конечно. Ваш идиотизм всегда проявляется в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте.
– Полноте, Черити, это же несправедливо.
– Нет? – От нарастающего гнева голос ее сделался если не громче, то яснее и звонче. – В единственные дни за весь последний год, когда Майклу надо сосредоточиться на своем долге, вы обязательно выныриваете, чтобы отвлекать его.
Надо было что-то ответить, но злость боролась во мне с чувством вины, так что слова подбирались неважно.
– Я пытался помочь…
– От последнего раза, когда вы пытались помочь, мистер Дрезден, у него остались шрамы.
Я испытывал сильное желание расколотить чертову трубку о стену, но все-таки совладал с собой. Впрочем, горечи в голосе мне скрыть не удалось.
– Вы ведь ни на дюйм мне не уступите, правда?
– Вы не заслуживаете и дюйма.
– Потому, – не выдержал я, – вы и сына назвала моим именем?
– Это Майкл назвал, – возразила Черити. – Я тогда еще лежала, накачанная лекарствами, – когда я очнулась, все уже оформили.
Я старался говорить ровно, и мне это почти удавалось.
– Послушайте, Черити. Мне, право же, жаль, что вы думаете обо мне так, но мне необходимо переговорить с Майклом. Он дома или нет?
Я услышал щелчок, словно кто-то снял параллельную трубку, и Молли сообщила:
– Простите, Гарри, но папы сейчас нет дома. Саня сказал, он пошел набрать каштанов.
– Молли, – строго произнесла Черити. – Почему ты не в школе? И не лезь в чужие разговоры.
– Ой-ой, – хихикнула Молли. – Ей-богу, это прямо как телепатия или еще чего такое.
Я почти услышал, как скрипнули зубы у Черити.
– Ничего смешного, Молли. И повесь трубку.
Молли вздохнула и со словами: «Сдаюсь, Дороти», – повесила трубку. Я с трудом подавил смех, постаравшись ради Черити замаскировать то, что вырвалось, кашлем. Судя по ее тону, правда, я не слишком-то ее провел.
– Говорите, я ему передам.
Я поколебался немного. Возможно, мне стоило дождаться на проводе его возвращения. Наши с Черити отношения были далеки от нежных, а в случае, если она не передаст мои слова Майклу или просто промедлит, это вполне может стоить мне жизни. Майклу с остальными рыцарями по уши хватало хлопот с поисками Плащаницы, так что одному Богу известно, когда мне еще удастся сегодня связаться с ним. С другой стороны, у меня не было времени сидеть, бодаясь с Черити в ожидании, пока он вернется.
Сколько я помнил Черити, она относилась ко мне с предельной враждебностью. Она истово любила мужа и переживала за него – особенно это относилось к тем случаям, когда он работал со мной. Умом я понимал, что этот антагонизм возник не на пустом месте. Несколько раз во время наших с Майклом совместных приключений ему крепко доставалось. В последний раз, например, нехороший парень, жаждавший поквитаться со мной, едва не убил Черити и ее нерожденного еще ребенка, маленького Гарри. Теперь она боялась и за других своих детей.
Я все это понимал. Но легче от этого не становилось.
Мне приходилось решать: доверять ей или нет. Я решил довериться. Черити могла не любить меня, но не была ни трусихой, ни обманщицей. И она знала, что Майкл хотел бы, чтобы она передала ему это.
– Ну, мистер Дрезден? – спросила Черити.
– Скажите ему просто, что мне необходимо поговорить с ним.
– По какому поводу?
Секунду я колебался, не поделиться ли с Майклом моей наводкой на Плащаницу, однако Майкл верил, что меня непременно убьют, если я займусь этим делом. Он подходил к защите друзей со всей серьезностью, так что, если бы узнал, что я продолжаю ходить вокруг да около этого дела, запросто мог бы оглушить, запереть в чулане, а после извиниться. Я решил воздержаться.
– Передайте ему, что мне необходимо до заката найти себе секунданта, иначе случатся всякие неприятности.
