просто прячутся внутри – она оплакивала смерть своей веры.
– Я не знаю, как правильно поступать, – сказала она.
– Я тоже, – признался я. – Но надо же кому-то чего-то делать. И кроме нас, никого поблизости нет. И выбор у нас – или действовать, или скорбеть на всех похоронах, что грядут, если мы не сделаем этого.
– Угу, – кивнула Мёрфи. Она медленно, почти медитативно вздохнула. – Пожалуй, мне и нужно было всего – услышать эти слова, произнесенные вслух. – Взгляд ее просветлел, хотя ничего доброго он не обещал. – Идем. Я готова.
– Мёрф, – окликнул я ее.
Она склонила голову набок и посмотрела на меня. Губы мои вдруг пересохли.
– Классно смотришься в платье.
Взгляд ее чуть смягчился.
– Правда?
– Не то слово.
Как-то подозрительно долго мы смотрели друг другу в глаза, и я опустил взгляд. Мёрфи негромко усмехнулась и коснулась пальцами моей щеки. Кончики ее пальцев оказались почти горячими, мягкими.
– Спасибо, Гарри.
Быстрым, деловым шагом мы поднялись на второй уровень стоянки. Свет здесь не горел. В полумраке я разглядел две стоявшие рядом машины. Первая – потрепанный рыдван, построенный в эпоху, когда само понятие компактности применительно к автомобилю считалось абсурдом. Наклейка с красным крестом на водительской двери выдавала ее принадлежность.
Вторая – ничем не примечательный белый фургон, какие сдаются напрокат. При нашем приближении Кинкейд откатил боковую дверь назад. Я видел его силуэт в полумраке салона.
– Быстро вы добрались, – заметил он.
– Наш водитель тоже здесь, – сообщил я. – Он сейчас подъедет на старом фордовском пикапе. Хотел, чтобы мы вас предупредили.
Кинкейд покосился в сторону въездного пандуса и кивнул.
– Хорошо. Что нам известно?
Я рассказал. Он выслушал все, не перебивая, бросил взгляд на план, что нарисовал мне Боб, и пожал плечами:
– Самоубийство.
– Э… – удивился я.
– Нас пожгут, не успеем мы пары футов от двери отойти.
– Вот и я ему это пытаюсь объяснить, – вмешалась Мёрфи.
– Значит, давайте думать, – перебил ее я. – Есть предложения?
– Взорвать дом, – произнес Кинкейд, не поднимая взгляда. – С вампирами это обычно срабатывает. Потом как следует пролить то, что останется, бензином. Поджечь. И для порядка взорвать еще раз.
– Знаете, на будущее мне хотелось бы предложений, исходящих не от подобия обвешанной динамитом большевистской марионетки.
– Понято, – отозвался Кинкейд.
Я оглянулся на рыдван.
– Эй, а где ребята из Красного Креста?
– Я их убил, расчленил и спрятал, – хмыкнул Кинкейд.
Я тупо уставился на него. Долгую секунду он изучал мое лицо.
– Шутка, – пояснил он наконец.
– Ну да, – выдохнул я. – Пардон. Так где они?
– У них обеденный перерыв. Они почему-то решили, что я коп и что они нарвутся на неприятности, если пойдут сейчас в приют. Я им посоветовал перекусить.
– И они вам поверили? – удивился я.
– Почему-то им померещилась бляха у меня на груди.
– Носить такую штуку незаконно, – возмутилась Мёрфи.
Кинкейд отвернулся и принялся рыться в салоне белого микроавтобуса.
– Извините, если задел ваши чувства, лейтенант. В следующий раз не буду мешать им войти и погибнуть. Припишите сотню к счету, Дрезден. – Темная куртка с эмблемой Красного Креста на плече вылетела из машины и шмякнулась в грудь Мёрфи. Она инстинктивно схватила ее, а секунду спустя за курткой последовала соответствующая бейсболка. – Наденьте вот это, – крикнул Кинкейд из машины. – Билет, который поможет нам подобраться
