особенно когда она смеялась. От смеха по ее телу проходила такая интересная дрожь…
– Можете уделить мне минуту? – спросил я.
– Может, даже две, – улыбнулась она. – Смотря что у вас на уме.
– Мне нужна ваша помощь в одном деле, – сказал я, оглядывая коридор. Насколько я мог судить, за мной не следили, и я ехал сюда внимательно – впрочем, из этого вовсе не следовало, что здесь никого не было. Я не так уж плохо умею распознавать завесы, но на свете хватает людей (а еще больше нелюдей), которые по этой части гораздо сильнее меня. – Если вы не против, можем мы обсудить это у вас? – выражение лица ее сделалось немного встревоженным, и она тоже бросила взгляд в коридор.
– У вас неприятности? Это связано с теми людьми из лавки?
– Можно сказать, так, – кивнул я. – Можно, я войду?
– Конечно, конечно, – сказала она и отступила на шаг, пропуская меня. Я, хромая, вошел. – О Боже! – охнула она, глядя на меня. – Что случилось?
– Вурдалак метнул мне нож в ногу, – объяснил я.
Она изумленно зажмурилась.
– Вы хотите сказать, настоящий вурдалак? Самый взаправдашний?
– Угу.
Она недоверчиво скривила лицо.
– Ох. Уау. То есть, я слышала всякие истории, но чтобы так… ну, вы понимаете. Трудно поверить, что настоящие вурдалаки разгуливают здесь, у нас в Чикаго. Я кажусь вам очень глупой?
– Нет, – мотнул головой я. – Вам просто повезло. Но если вы их еще не видели, у вас очень скоро будет уйма возможности насмотреться на них вволю.
Квартирка ее оказалась именно такой, какой я ее себе представлял: маленькой, видавшей виды, но чистенькой и аккуратной. Мебель в основном с распродаж секонд-хэнда, доисторический холодильник, разношерстные книжные полки, уставленные книгами в бумажных обложках и учебниками, маленький престарелый телевизор, которым, судя по его виду, почти не пользовались.
– Садитесь, – предложила она, сдвинув в сторону пару лежавших на диване одеял и подушку. Я проковылял к дивану и сел, что оказалось чертовски приятно. Даже слишком приятно. Я глубоко вздохнул, положил больную ногу на журнальный столик, и это оказалось даже еще приятнее.
– Спасибо, – сказал я. Она качнула головой, разглядывая меня.
– Вид у вас жуткий.
– Пара дней тяжелых выдалась.
Она продолжала внимательно смотреть на меня.
– Похоже, что так. И что привело вас сюда?
– Книга, – сказал я. – Ну, та, про Эрлкинга, которую я купил у Бока.
– Да, помню, – кивнула она.
– Ну, вот, она.
– Гм. Что – она?
– Причина, по которой я здесь, – объяснил я. – Вы ее помните, а я нет, а нехорошие парни украли мой экземпляр. Мне нужно, чтобы вы вспомнили ее для меня.
Она нахмурилась.
– Что, всю?
– Не думаю, – успокоил я ее. – В ней несколько стихотворений. Мне кажется, то, что мне нужно, содержится в одном из них.
– Что вам нужно, – поинтересовалась она.
Секунду-другую я молча смотрел на нее.
– Возможно, – сказал я, наконец, – будет лучше, если вы не будете знать этого.
Она обиженно задрала подбородок и посмотрела на меня так, будто я непочтительно отозвался об ее матери.
– Простите?
– Очень уж гадкая эта история, – объяснил я. – Гораздо безопаснее будет, если я не буду посвящать вас в подробности.
– Ну, – заметила она. – Вы заботливы как отец, Гарри. Вот спасибо.
Я протестующее поднял руку.
– Да нет вовсе.
– Очень даже да, – возразила она. – Вы хотите получить от меня информацию, но при этом не желаете сказать мне, зачем, и что вы собираетесь с ней делать.
