эта властность не имела никакого отношения к магии. – Отставить!
Морган застыл и оглянулся через плечо.
В двадцати шагах от нас стоял Рамирес с дымящимся пистолетом в руке. Другой рукой он поддерживал девушку, которую я раньше знал как Собирателя Трупов. Лицо ее побледнело как смерть, и она, возможно, не устояла бы на ногах сама, но хотя ее черты абсолютно не изменились с тех пор, как в этом теле находился Собиратель Трупов, она производила впечатление совершенно другого человека. Сощуренный взгляд ее сделался тверд как камень, а на лице застыла спокойная, почти царственная уверенность.
– Вы меня слышали, – рявкнула девушка. – Отставить!
– Кто вы? – неуверенно спросил Морган.
– Морган, – вмешался Рамирес. – Дрезден говорил правду. Это капитан Люччо.
– Нет, – мотнул головой Морган, но абсолютной, неколебимой уверенности в его голосе заметно убавилось. – Нет, это ложь.
– Это не ложь, – возразил Рамирес. – Я заглядывал ей в душу. Это капитан.
Губы Моргана беззвучно шевелились, но руки с изготовленным зарядом он не опустил.
– Морган, – произнесла девушка, на этот раз негромко. – Все в порядке. Не дури.
– Вы не капитан, – пробормотал Морган. – Это невозможно. Это какой-то подвох.
Девушка, то есть Люччо, улыбнулась – немного кривовато от боли.
– Дональд, – произнесла она. – Идиот ты мой дорогой. Это ведь я тебя воспитала. И я совершенно уверена, что ты не знаешь, кто я… да и я сама не очень знаю, – Люччо подняла руку и продемонстрировала Моргану серебряную рапиру, которую носило ее прежнее тело. Она описала клинком круг в воздухе, и я снова ощутил ту же ровную, жужжащую энергию, что и прежде. – Смотри. Может кто-либо другой включать мой клинок?
Еще мгновение Морган смотрел на нее. Потом рука его бессильно опустилась, отпустив накопленную в ней энергию.
Сердце мое снова начало биться, и я устало прислонился к боку Сью.
Рамирес сунул пистолет в кобуру и помог новой Люччо проковылять к Моргану, где и уложил ее осторожно на траву рядом с ним.
– Вы ранены, – произнес Морган. Его лицо тоже побелело от боли. – Серьезно?
Люччо с усилием улыбнулась.
– Боюсь, я целила слишком точно. Удар-то предназначался для меня. Похоже, конец, только побарахтаться еще некоторое время придется.
– Боже мой, – пробормотал Морган. – Простите меня… если можете. Я увидел, как Дрезден застрелил вас, и… и все это время вы истекали кровью. Нуждались в помощи.
Люччо подняла руку.
– Не время, – мягко произнесла она.
Рамирес тем временем склонился над Морганом, осматривая его рану. Пуля ударила тому в ногу сзади, и рана выглядела довольно поганой.
– Черт, – буркнул Рамирес. – Попал в колено. Чашечку к черту разбил, – он осторожно коснулся Морганова колена пальцем, и тот сморщился от боли, а лицо побелело еще сильнее. – Он не может ходить.
Люччо кивнула.
– Значит, все ложится на вас, – она перевела взгляд на меня. – И на вас, Страж Дрезден.
– А что Ковальский? – спросил я.
Рамирес побледнел. Он оглянулся на дом и покачал головой.
– Он сидел на полу, когда из него полезли призраки. Ни малейшего шанса спастись.
– Некогда, – слабеющим голосом произнесла Люччо. – Вам пора.
К нам, маршируя, подошел Баттерс. Барабан не сбивался с ритма, лицо его заметно побледнело.
– Ладно, – произнес он. – Я готов. Давайте покончим с этим.
– Не вы, Баттерс, – вздохнул я. – Сью достаточно только слышать барабан. С такого расстояния она услышит его так же отчетливо, как если бы вы сидели у нее на спине. Я хочу, чтобы вы остались здесь.
– Но…
– Я не смогу отвлекаться на вашу защиту, – объяснял я. – И я не хочу оставлять раненых здесь без присмотра. Вы только поддерживайте ритм.
– Но я хочу с вами. Я хочу помочь. Я не боюсь, – он побледнел чуть сильнее, – погибнуть, сражаясь рядом с вами.
– Посмотрите на это с другой стороны, – посоветовал я ему. – Если мы не сдюжим, вы все равно умрете.
