общей численности населения примерно равен проценту стадных парнокопытных в Африке, которые становятся жертвой крупных хищников.
Баттерс зябко подобрал под одеялом колени к груди.
– Правда?
– Угу, – сказал я. – О таких вещах не принято говорить. Но все эти люди так и исчезли. Возможно, многие из них просто освободились от старых пут и зажили новой жизнью. Возможно, с некоторыми произошел несчастный случай, просто тел их не нашли. Суть в том, что это неизвестно. И, поскольку думать об этом страшно, и поскольку жить, не думая об этом, гораздо легче, об этом и не думают. Не обращают внимания. Так проще.
Баттерс покачал головой.
– На слух это форменное безумие. То есть, люди ведь верят тому, что видят своими глазами, разве нет? То есть, если кто-то вдруг по телевизору…
– Что сделает? – перебил я его. – Будет гнуть ложки? Заставит исчезнуть Статую Свободы? Превратит даму в тигра-альбиноса? Блин, я ведь демонстрировал магию по телику, и те, кто не визжал, что все это туфта, жаловались на дешевизну спецэффектов!
– Вы имеете в виду тот клип в новостях несколько лет назад? Ну, с вами, Мёрфи, какой-то большой псиной и каким-то психом с дубиной?
– Это была не собака, – возразил я и невольно поежился от воспоминания. – Луп-гару. Что-то вроде суперволка. Я убил его с помощью заклятия и серебряного амулета – прямо перед камерой.
– Угу. Пару дней, помнится, все только об этом и говорили, но потом, если не ошибаюсь, все объявили подделкой.
– Нет. Запись почему-то стерлась.
– А-а…
Я остановился на светофоре и внимательно посмотрел на Баттерса.
– А вы – вы, когда увидели эти кадры, поверили?
– Нет.
– Почему нет?
Он вздохнул.
– Ну, качество изображения было так себе. Я хочу сказать, снято все в темноте…
– Большая часть жутких сверхъестественных штук происходит в темное время суток, – сказал я.
– И камера дергалась.
– Женщина, которая снимала это, сама боялась до потери сознания. Это можно понять.
Баттерс раздосадованно шмыгнул носом.
– И изображение было все в помехах, как будто его специально засвечивали.
– Ну да, и мои рентгеновские снимки тоже специально засвечивают, – я улыбнулся и покачал головой. – И это еще одна причина, по которой вы мне не верите. Это в порядке вещей, старина – говорите, не стесняйтесь.
Он вздохнул.
– Не бывает таких монстров на свете.
– Фигак, – хмыкнул я, трогая машину с места. – Послушайте, Баттерс. Уж самому себе-то вы верите? Вы своими глазами видели вещи, объяснить которые не в состоянии. Вы сами пострадали за то, что пытались объяснить людям свою правоту. Бог свидетель, да всего двадцать минут назад вы подверглись нападению ходячих мертвецов. И после всего этого вы еще спорите со мной, существует ли магия.
Секунды тянулись томительно-медленно.
– Все потому, что мне не хочется в это верить, – негромко пробормотал он.
Я медленно вздохнул.
– Угу.
Тишина.
– Хлебните кофе, – посоветовал я.
Он послушался.
– Страшно?
– Угу.
– Это хорошо, – кивнул я. – Умно.
– Н-ну, если так, – пробормотал он, – на свете нет никого умнее меня.
– Я-то понимаю, каково вам, – сказал я. – Вы сталкиваетесь с таким, что ни в какие рамки не укладывается, и это пугает как черт-те что. Но стоит узнать об этом больше, и со страхом можно справиться. Знание – лучшее лекарство от страха. Так всегда было.
