– Это бывает!
Мы натужно засмеялись, напряжение начало спадать.
– Я тоже не знаю, кто мой отец, Хуанито. Веришь? – Норма подсела еще ближе, устанавливая дистанцию очень доверительной беседы. Я не был против, наоборот, сам только что изливал душу.
– Моя мать – нелегалка из Техаса. Приехала заработать денег. Родила здесь меня. Догадайся от кого?
Я хмыкнул. Да уж! Много попыток для этого не нужно.
– Срок пребывания ее на планете закончился, но она рискнула, осталась, и попалась. Ее хотели выслать, но так, как на руках у нее была маленькая я, в грузовоз нас не посадили, пожалели. Затем дело затянулось, и пока его рассматривали разные инстанции, социальные службы, инспекции, ее благополучно прирезал на работе клиент. Псих какой-то попался! Вот так бывает, Хуанито.
Тело прошила ледяная дрожь. «Прирезал». Сказать подобное так спокойно?
– И теперь уже не спросишь: «Мам, а от какого козла ты меня родила?» – продолжила она, поднимая голос. «Что мне вообще в жизни ждать от себя и своих генов?» А ты говоришь, скрывает, скрывает…
Я сглотнул нервный ком. Вот как бывает. Действительно, разнылся, понимаешь…
– «Норма» – потому, что из Техаса? – поразился я собственной догадке.
Инструктор скривилась, но кивнула.
– Да. Хоть Техас уже двести лет в составе Империи, нас все равно упорно считают гринго. А ты знаешь, какое прозвище дают североамериканским проституткам?
Я знал. Это ни для кого не секрет. Настоящих имен у жриц богини-покровительницы планеты называть не принято, их заменяют прозвища, причем до одурения однотипные. Если перед тобой китаянка, это стопудово какая-нибудь Джин, Аи или Лиин-Лин; если русская – Снежана, Анжела, или Наташа; а если гринго – то Норма или Барбара. Исключения крайне редки.
– Вот и меня окрестили. В детском доме и окрестили. За то, что дочь проститутки-нелегалки гринго.
Я задумался. И по новому оценил ее. Оказывается, не такая она и железная, непробиваемая! Да, крутая, но внутри – обычный человек. И у нас с нею столько общего…
– А почему тебя не депортировали? – я почувствовал, что начал приходить в себя. У нее сработало: успокоить меня, отвлечь и задуматься. Рассказав при этом всего одну маленькую историю. Вспоминая подобные выкидоны Катарины, можно сделать вывод, что все инструкторы в этом Корпусе – психологи. Ну, хотя бы базовыми прикладными навыками обладают. А это говорит об уровне.
– Маленькую девочку? – Она рассмеялась. – Хуанито, Венера конечно крайне жестка к иностранцам, но не до такой же степени, чтобы вышвырнуть с планеты девочку-сироту, оставшуюся без родни. Мать погибла, кто отец – никому не известно, а дальние родственники, с которыми связались на Земле, от меня открестились. Куда меня девать было?
– Хорошо драться ты научилась там, в приюте? – осенило вдруг меня, когда я сопоставил разрозненные факты.
Норма кивнула, с некой гордостью, достоинством.
– Пришлось. Ваши детки очень не любят чужих. У нас всем доставалось, особенно марсианам. Да и меня не жаловали, с моим характером. А здесь, позже, стала мастером рукопашной, и когда контракт подходил к концу, мне предложили перейти в тренеры. Вот и вся история. Не длинная, но по своему поучительная. – Она улыбнулась. – Так что не хули мать, Хуан. Не говорит – и ладно. Она ведь человек, может ей это неприятно. А если бы ты был отцу нужен, он бы связался с тобой, поверь. Значит, не нужен.
– Значит, не нужен… – повторил я вслед за нею, вспоминая таинственных «родственников». М-да, тут есть о чем подумать.
– Она у тебя есть, ты можешь ее обнять и сказать, как сильно любишь. Остальное не важно, поверь.
– Спасибо Нор… Прости, а как тебя на самом деле?
– Августа. Но можешь Норма, это как приклеилось, так и не отдерешь. Привыкла. – Она снова улыбнулась. – Главное не имя, а какой смысл в него вкладывать. Те, кто вкладывают плохой смысл – долго не живут. – В ее улыбке проступил некий оскал, и я понял, что это не метафора. – А все остальные могут звать меня как угодно.
– Спасибо. Я пойду?
Я попытался подняться. Она помогла.
– Пойдем. Скажу твоей наставнице, что на сегодня всё, ты больше ничего не сможешь.
– А девчонки как здесь оказались? – вспомнил я еще один интересовавший меня вопрос, просто более второстепенный по сравнению с некоторыми открытиями.
Норма-Августа усмехнулась.
– Они вчера пришли. Посмотреть. Слухи, что мы берем мальчика, облетели корпус в первый же день. Тут все в интриге: если бы не мы, за тобой бы постоянно табун любопытствующих ходил. – Она в голос рассмеялась. – Даже маску решили тебе выдать. На всякий случай. А когда тебя погнали на полосы смерти… Они не удержались.
– А они и правда крутые? Им и правда все можно?
– Ну, не все, но многое. А что нельзя – я разрешила. Посмотреть на тебя.
– Но при этом решила их использовать, чтобы пробудить во мне ярость, – уточнил я. – О которой сказано в досье.
Норма-Августа кивнула.
– У меня бы не получилось. Я могу убить тебя, избивая, но ты воспримешь это как должное. Потому что я – инструктор. Нужны были свежие сторонние силы, желательно, чтобы они тебя при этом унижали. Тогда шансы имелись. Как видишь, сработало! Кстати, маску пока все же одень.
Она протянула кусок черной тряпочки, забытый мною на татами. Я кивнул и последовал совету. Или приказу?
– Как мне жить с этим? Не с тем, что мод, а с яростью? Я не могу контролировать ее. Она может прийти, может не прийти.
Моя инструктор рассмеялась.
– Это твоя ошибка, «прийти-не-прийти». Я хотела, чтобы ты сам понял это, но да ладно, объясню. Ты знаешь, кто такие берсерки?
Я кивнул.
– Воины древней Скандинавии. Впадали в боевой транс.
– Правильно. Только вот транс их был неконтролируем. Они могли бить как чужих, так и своих. Единственное, что у них хорошо получалось, это вызывать его. Теперь ты.
Я сглотнул холодный ком.
– Твоя проблема в том, что ты пытаешься победить, вызвав ярость, как это делали викинги. Это неправильно, Хуанито. Ярость не должна быть горячей, неудержимой, неконтролируемой. Она должна быть холодной, расчетливой.
– Я даю себе установку перед приступом. И потом ей следую.
Она рассмеялась.
– И что? Ну, следуешь, но в процессе же себя не контролируешь? Так?
– Так.
– А надо.
Пауза.
– Надо обозначить ярость, утонуть в ней, но при этом ею управлять. Концепция холодной ярости, слышал?
Я отрицательно замотал головой.
– Это возможно. Исследования подтверждают. И я подтверждаю. У нас уже была такая девочка, как и ты, с приступами. Ее так и не взяли в хранители, но кое-что у нее получалось. Полигон, во всяком случае, она прошла.
