Сын неба

– Да, Михаил Иванович.

– Если у нас Ленинград защищают такие соколы –

за судьбу города можно быть спокойным. Поздравляю
вас с высокой правительственной наградой.

– Служу Советскому Союзу! – ответил Покрышев.

После вручения орденов и медалей М. И. Калинин от имени правительства еще раз поздравил награжденных, пожелал им новых боевых успехов.

– Награды, полученные сейчас вами, ко многому обязывают, – напомнил он. – Беспощадно истребляйте фашистскую нечисть, быстрее освобождайте от нее нашу советскую землю…

В свой номер гостиницы Покрышев возвратился поздно вечером. Перед глазами проходили события дня: вручение наград в Кремле, теплое рукопожатие М. И. Калинина, товарищеский ужин в ресторане «Арагви». По установившейся традиции звезды Героев опустили в один бокал. Из него по очереди пили за новые победы.

Новые победы! О них он думал, когда прикреплял к груди Золотую Звезду Героя, и еще думал о своих товарищах, прежде всего об Андрее Чиркове – боевом друге и заместителе. Андрей, имевший много блестящих побед, тоже герой, хотя звание это ему еще не присвоили. Но он верит – и Чирков будет носить Золотую Звезду.

Новые победы! Скорее бы получить самолеты – и на фронт, снова в бой!

«ЧЕМОДАННЫЙ ОРКЕСТР», «КОТ» И ВАСЯ ШЕЛЕГОВ

В полк из госпиталя возвратился Владимир Яковлев – боевой командир звена из покрышевской эскадрильи. Первый, кого он встретил, был Сясин.

– Вернулся? – Комиссар крепко пожал ему руку.– Как самочувствие?

– Хорошее. Только вот видите…

Улыбка исчезла с лица комиссара.
В январские дни Владимиру Яковлеву пришлось выдержать тяжелый бой с фашистскими истребителями. Вражеский снаряд разорвался у него в кабине. Осколки вонзились в бок летчику, а отлетевшие от разбитых приборов кусочки эмали попали в правый глаз. Липкая теплая кровь заливала лицо. От адской боли в боку и глазу летчик моментами терял сознание, но нашел в себе силы открыть фонарь и покинуть горящий самолет.
Ранение оказалось серьезным. Эмаль попала в глаз, началось воспаление. Будь эти кусочки металлическими, их извлекли бы магнитом, но с эмалевыми это проделать невозможно. Пришлось вынимать глаз.
И вот Яковлев снова в полку. Но вернулся он с одним глазом…

– Ну пойдемте, – встрепенулся Сясин. Я как раз иду в покрышевскую эскадрилью. Ребята будут рады видеть вас.

Они направились на летное поле. Еще издали около стоянки покрышевского самолета Сясин заметил большую группу людей и услышал дружный хохот.

Комиссар подошел поближе, протиснулся сквозь толпу. Картина, которую он увидел, заставила и его улыбнуться. Полковой художник на борту покрышевского истребителя рядом со звездочками, обозначавшими количество сбитых вражеских самолетов, рисовал… кота. Вокруг слышались шутки, одобрительные реплики:

– Ну и киса! Вот это морда!

Художнику наперебой давали советы:

– Усы подлинней сделай! И хвост трубой!

Кот получился забавный, с выгнутой спиной, вздыбленной шерстью и блестящими глазами.

– Вы что это придумали? – спросил Сясин хозяина истребителя, который, сложив руки на груди, стоял тут же и улыбался, довольный своей затеей.

– Надо же на врагов страху нагнать, товарищ комиссар. Пусть при одном только виде кота у них появится дрожь в коленях.

Вокруг одобрительно загудели. Сясин махнул рукой:

– Ну ладно, что с вами поделаешь. Только имейте ввиду – истребитель станет теперь приметным, враги начнут охотиться за вами. Осмотрительнее будьте, – сказал он Покрышеву.

– Не беспокойтесь, товарищ комиссар! Всё будет в порядке.

– Вот и готово! – весело сказал художник, заканчивая работу. – Кот, товарищ майор, получился что надо!

– Тогда сейчас в честь рождения кота дадим концерт, – объявил Покрышев.

– Подождите немного, – вмешался Сясин. – Посмотрите, кто к нам приехал!

Только теперь Покрышев увидел Яковлева, скромно стоявшего в стороне. Они обнялись.

– С возвращением! А что такой хмурый? – удивился Покрышев.

Яковлев замялся.

– Чувствую, что с полком придется расстаться. Какой я теперь летчик… – тихо произнес он. И вдруг вы крикнул странно изменившимся голосом: – Товарищ командир! Оставьте меня в эскадрилье!

– Конечно оставим, не волнуйся, – успокоил его Покрышев. – Адъютантом пойдешь?