Она возмущенно посмотрела на него, но возразить ничего не смогла и лишь фыркнула и отвернулась. Опять он прав, и вновь она злится на него за это. Раздумывая о его словах, Соня отошла к дереву, из которого все еще торчали метательные ножи. Нож Севера ушел в ствол чуть ли не по рукоять, а брошенный ее рукой проткнул кору и вонзился в древесину едва ли на толщину мизинца. Почти без усилий вытащила она свой клинок, попыталась то же проделать и с кинжалом Севера, но тут же отказалась от затеи: она старательно повисла на нем, а клинок даже не шелохнулся.
Как всегда, бесшумно Север шагнул из-за спины и, ухватившись за рукоять, лишь слегка качнул ее кверху и без видимых усилий выдернул из ствола.
— Как… Как ты это сделал? — изумилась Соня.
— Чтобы вытащить нож, действительно потребовалась сила, а вот чтобы вогнать его — только быстрота.
— Значит, и я так смогу?! — недоверчиво спросила она.
— Если пожелаешь,— подтвердил Вожак.
— Желаю!
— Отлично! — кивнул Север.— Тогда вернемся к рукопашному бою.
— Но ведь ты же только что сказал!..
— Сказал, и от своих слов не отказываюсь, но вспомни наш с тобой уговор — бороться с твоими слабостями. А метательным кинжалом ты владеешь.
— Но…— попыталась протестовать она, однако Север опять не дал ей договорить.
— Конечно, кольчугу ты не пробьешь, не говоря уж о панцире, даже кожаном.— Он пожал плечами.— Целься в шею.
Соня закусила губу и промолчала. Они вернулись на прежнее место.
— Ну так почему ты не попала в меня? — повторил он свой вопрос.
— Потому что ты быстрее,— покорно согласилась она.
— Это одна из причин,— кивнул Вожак.
— А что, есть и вторая? — вздохнула девушка.
— Есть.
— И какая же?
— Всякий раз перед ударом ты показываешь мне глазами, куда собираешься бить. Кроме того, я вижу, как напрягаются твои плечи, а когда рука начинает двигаться, я уже готов и ухожу в сторону.
— И что же мне делать?
— Для начала ты должна научиться бить неожиданно, без подготовки,— объяснил он.— Я покажу тебе, как.
— Только поаккуратней,— проворчала она.— Хватит с меня и Кучулуга.
— Между прочим,— заметил Север, отойдя в сторону и поднимая что-то с земли,— Кучулуг ни в чем, кроме силы, не превосходит тебя.— Он вернулся, неся в руках два больших тряпичных шара с торчащими из них палками.— Мои кулаки,— пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд.— Попытайся избежать моих ударов.
Она приготовилась, и удары посыпались на нее один за другим, нечасто и монотонно, как редкие, крупные капли перед началом грозы. Соня начала злиться. Она смотрела на замершего, словно статуя, Севера. Его глаза, цепко удерживавшие ее взгляд, словно гипнотизировали девушку, в то время как тряпичные «кулаки» легко, будто играючи попадали то в руку, то в плечо, то в грудь, то в живот, а то и в голову. Хоть она и старалась, а так и не сумела избежать ни одного удара.
— Все! Хватит с меня! — Она остановилась и сердито взглянула на него.— Не хочешь же ты всерьез сказать, что, обращаясь со мной таким образом, научишь двигаться быстрее.
— Чтобы лекарство лучше подействовало, ты должна убедиться, что оно необходимо.
— Ну убедилась я, убедилась! — выкрикнула она.— Дальше-то что?
— А вот теперь можно заниматься.
Утром Соня проснулась, и первое, что она почувствовала,— это боль в ногах. Она попыталась сесть на своем ложе и обнаружила, что это не так-то легко сделать. Кое-как одевшись и доковыляв до дверей, девушка окинула хмурым взглядом двух улыбавшихся мужчин и еще больше посуровела, потом подошла к столу и уселась на скамеечку.
— Где мои кандалы? — ни на кого не глядя, осведомилась она.
— Отдохни денек-другой,— предложил Север.— Устала ведь?
— Это что — забота? Ты меня пугаешь!
Вожак пожал плечами — вроде бы равнодушно, хотя девушка и не сомневалась, что ее слова задели его,— и обернулся к Хэлдиру:
— Дрова заканчиваются. Пойду наберу валежника.
Он развернулся и, не взглянув на девушку, ушел.
— Напрасно ты так,— тихо сказал Хэлдир.
— Напрасно! — фыркнула Соня.— Каждый день придумывает новую гадость!.. Хитрец! — добавила она, подумав.
Старец ничего не ответил, только покачал головой и ушел. Она так и не высказалась до конца, а потому разозлилась еще больше, нацепила на ноги «кандалы» и побежала по обычному утреннему маршруту — через ручей и на скалистый уступ, тянувшийся вдоль отвесной стены гор.
Она бежала и все сильнее злилась. Оба они заодно — что старый, что молодой. Ни жалости, ни сочувствия! Только одно на уме — надо! Надо! Надо… Надоело! Она уже успела забыть, когда ее в последний раз кто-то жалел. И вот теперь, когда впервые за последние годы почувствовала человеческое, нормальное к себе отношение, ей сразу захотелось большего. Ей захотелось всего!
Она захотела всего, но всего, конечно же, не получила. Просто потому, что так в жизни не бывает. Она нахмурилась: ей не понравилась эта мысль, потому что получалось, что она сама виновата. Это значит, что теперь ей придется принести извинения? Ну уж нет!
— Не стану извиняться! — выкрикнула она, словно спорила на бегу с кем-то невидимым.
Север принес огромную вязанку валежника и тут же отправился собирать следующую. Немного погодя вернулась и девушка. Она подсела к старику.
— Прости меня, Хэлдир. Сама не знаю, что со мной происходит,— объяснила она.— Утром проснулась — ноги болят! Сразу вспомнила про «кандалы»,— она как раз закончила отвязывать их и бросила на скамью рядом с собой,— и про то, кто их сотворил.— Она подняла глаза, встретилась с его смеющимся взглядом и улыбнулась.— Ну и погорячилась маленько.
— Даже не стану говорить, что лучше бы твои слова услышать ему,— кивнул старец.— Просто хорошо, что ты их вообще сказала. И не стоит сердиться, ведь он старается для твоей же пользы.
— В таком месте и невозможно сердиться долго,— заметила Соня.— Я ведь не впервые в горах. Я видела каменистые ущелья, голые и безжизненные, видела и плодородные долины с прозрачным воздухом и хрустальными водами рек, но такой,— она помялась, подыскивая слова,— нежной прелести, как здесь, еще не встречала.
— Я рад, что тебе здесь нравится,— с улыбкой признался Хэлдир.— И я, и Север — мы оба очень любим это место, ведь это плоскогорье создано по образу моей родины,— сказал он
