Гана поспешно закрыла рот ладонями, чтобы не расхохотаться, и уставилась на Севера в немом восхищении. Соня возмущенно фыркнула и отвернулась.
— Хорошо,— решился наконец Вожак.— Мы поедем туда. Только обещай мне…— Тут он помялся, тщательно выбирая слова.— Обещай держать себя в руках и не увлекаться.
Недовольно нахмурившись, Соня кивнула. Они тронули коней, но тут из-за ближайшей скалы выскочил Вулоф.
— Деревня,— как всегда, кратко сообщил он.— Люди… Много…
— Сколько?
— Четыре лапы…— Он задумался.— И еще четыре…
— Чем они заняты? — спросила Соня.
— Жгут…— Вулоф запнулся.— Колдуна…
Его умные глаза выражали явное непонимание. Волк взволнованно переступил с лапы на лапу. При всем своем уме зверь многого не понимал в жизни людей.
— Веди нас,— приказал Север, и волк, старательно идя по собственным следам, двинулся обратно по тропе, которую сам и проложил в каменном лабиринте.
Медленно, но верно они двигались вперед. Славивший Эрлика голос становился все громче, и теперь Соня поняла, что Север опять оказался прав. Она узнала слова величальной молитвы, но теперь, когда стало ясно, что готовится человеческое жертвоприношение, смысл восхваления Эрлика сделался более понятным.
— Ты никак собрался спасти неверного от очистительного жара огня? — насмешливо поинтересовалась Соня.
— Странно, что тебя это удивляет,— спокойно ответил Север.
— Это почему же?
— Насколько я понял, ты ненавидишь митрианцев, а они-то как раз немало людей пожгли на кострах. И едва ли один из тысячи казненных действительно творил зло.
— Я и не сомневалась, что ты все правильно понимаешь,— уже серьезно сказала девушка.— Просто не ожидала, что ты решишь выручать неизвестного… А если он заслужил свою участь?
— Ну это вряд ли,— рассеянно отозвался Север, думая о своем.
— Ты так уверен?
— Да,— кивнул он.— Быть может, то, что я скажу, тебе покажется странным, ведь учения Митры и Эрлика сильно разнятся, зато адепты их пользуются одними и теми же методами убеждения и искоренения и по сути мало чем отличаются друг от друга.
— И что же это за методы?
— В общем случае — пытка и смерть,— пожав плечами, ответил Вожак.— Правда, восточный народ издавна славился богатым воображением и стремился разнообразить и то, и другое, в то время как на западе в ходу в основном дыба и костер.
— Пришли…— выдохнул Вулоф.
Север натянул поводья и спешился. Они остановились на самом краю скалистой местности. Дальше тянулась полоса майелиновых рощ, а влажный воздух указывал на близость реки. Север выглянул из-за скалы и, окинув расположившуюся в низине деревеньку внимательным взглядом, вернулся назад.
— Что высмотрел? — деловито поинтересовалась Соня.
— Небольшое сельцо,— кратко ответил Вожак.— Дюжина расположенных кругом домов — обычная рыбацкая деревня. На площади между домами рыбаки разбирают улов и чинят сети. Правда, сейчас вместо сетей разложили костер. И того, кого собираются жарить, я тоже видел. Не похож он на преступника,— высказал свое мнение Север и, обернувшись, удивленно посмотрел на Гану.
Ему и прежде приходилось слышать, что зубы человека могут стучать не только от холода, но в жизни он столкнулся с этим впервые.
— Перестань лязгать зубами, милая,— с серьезным лицом попросил он.— Нас могут услышать.
Она судорожно шлепнула себя ладонью по побелевшим губам и уставилась на Севера округлившимися от страха глазами. Тот кивнул, давая понять, что она все сделала как надо, и обернулся с Соне.
— Без страха мы теряем осторожность,— заступаясь за подругу, заметила Соня.
— Верно,— кивнул Север.— Но во всем следует соблюдать меру.
— Как ты собираешься действовать? — спросила девушка.
— Ты, Гана и Вулоф останетесь здесь,— без раздумий ответил он.— Где Вилва? — обернулся он к волку.
— За селом…
— Отлично. Лети! — Он подбросил Вестницу.— Найди Вилву и приведи меня к ней.— Он повернулся к девушкам.— Сейчас я уеду. Как только вернется Вестница, выезжай на середину села, к людям,— обратился он к своей подруге.
— Это еще зачем? — подозрительно взглянула на него Соня.
— Обычная охотничья уловка. Будешь у нас приманкой,— пояснил Север.— Заодно проверим, как относятся в Иранистане к женщине в таком, как на тебе, наряде.
— Умен, ничего не скажешь! — хмыкнула Соня.— А сам-то ты что намерен делать?
— Пока они будут на тебя пялиться,— с готовностью поделился своим замыслом Вожак,— я подкрадусь сзади и умыкну у них жертву.
— Просто бездна коварства,— съехидничала его подруга, в то время как Гана только ошалело переводила взгляд с одного из них на другого, не понимая, как они не боятся.— Где это ты научился обманывать бедных рыбаков?
— Перестань,— остановил ее Север.— Не время сейчас. Если хочешь остаться в живых,— обернувшись к Гане, сказал он,— никуда не уходи с этого места. Веди меня,— велел он возвратившейся Вестнице, и та вновь взмыла в небо.
Скоро Север скрылся за краем скалы, а девушки остались в обществе Вулофа. Соня посмотрела на подругу, но та по-прежнему не могла говорить. «Хорошо еще, что она может сидеть»,— подумала бесстрашная воительница. Впрочем, Альрика ведь тоже отчаянно боялась всего, но в подземелье полезла. Соня ободряюще улыбнулась Гане, и та ответила ей благодарным взглядом.
Никем не замеченный, Север остановился на дальней окраине села.
За спиной у него остался левый берег Ильбарса, в этом месте вряд ли превышавшего тридцать локтей в ширину. Убедившись, что берег пустынен и нападение сзади ему не грозит, воин приблизился к небольшой роще фруктовых деревьев, которые, похоже, несколькими кольцами окружали все селение.
Он медленно продвигался между стволами, пока не подошел к внутреннему кругу деревьев и не отыскал место, с которого мог спокойно наблюдать за начавшимся на площади действом. Только после этого он отпустил Вестницу и сосредоточился на происходящем. Посередине площади, перед огромной поленницей, из которой торчал врытый в землю столб, стоял средних лет мужчина, несколько полноватый, с благородным лицом зингарского вельможи. Одежда его, препоясанная простой веревкой черная хламида с капюшоном, говорила о том, что он, скорее всего, совершал паломничество. Да и ноги его, грязные и босые, подтверждали это.
В окружавшей его толпе и впрямь стояло около четырех десятков людей, и Север порадовался тому, что Вулоф и на сей раз не ошибся. Большинство рыбаков молчало, и Север даже подумал, что они не слишком довольны происходящим, но от них вряд ли что-нибудь зависело. Пять человек суетились вокруг приговоренного. Глаза их горели фанатичным огнем, а на лицах играли ухмылки: эти люди явно радовались предстоящей казни, видя в ней
