Проснулся Савва до солнца. Вспомнил вчерашнее и зажмурился. Губы потрогал — они и теперь теплы были теплом Енафы.
Прыгнул Савва с сеновала вниз и, прихватив заступ, пошел на тягуны, на то место, где сказал Енафе, что вода у нее под ногами.
По дороге вспомнил: нынче особый день — Иванов! Сорвал кустик полыни, сунул под мышку от нечистой силы.
Копал Савва, по сторонам не глядя, словно вода ему самим Богом была обещана.
Может, чудо и пребывает само по себе, но без человека в нем жизни нет, потому что кто же так порадуется небывалому, как не человек. Да и сам-то человек без чуда — колода на двух ногах.
Но вот она — вода, из-под первого удара заступа брызнула. Умылся собственным потом Савва, всю силу земле отдал, боками пыхал, как лошадь загнанная.
Посидел, отдышался и опять в раскоп полез. Одну лопату выбросил, другую, и, хлюпнув, разверзлась земля перед удачливым колодезником.
Сел Савва на дно ямы и заплакал. Не ведал, о чем плачет, но до того горько и счастливо рыдал, что прилетела синичка из лесу, опустилась на край ямы — зачиркала.
— Пей, птаха! — сказал ей Савва и потихоньку выбрался из ямы. — Ты первая пей!
…Ударили в оба колокола на звоннице. Церковка в деревне была крохотная, колокольню тоже поставить не осилили. Колокола пристроили под навесом. Один колокол — пуда на три, другой не больше пуда.
Савва поспешил в деревню со своей радостью: вода, которую он раскопал, была и вкусная, и весьма обильная.
Люди, потревоженные неурочным колокольным звоном, торопились к церкви.
— Война, что ли? — спрашивали друг друга.
— Может, кто из царского рода помер? Торжественно звонят.
У церкви, в ризах, весь потный от скорых сборов и страха, суетился поп Василий.
— Хоругви где?! — кричал он на дьячка. — Хоругвь неси!
— Что случилось, батюшка? — спрашивали попа деревенские люди.
— Пришествие!
— Господи! — Люди таращились на небо, пока кто-то рассудительный не догадался спросить:
— А кто пришествует-то?
— Мощи несут, бестолковые! — накинулся на паству поп Василий. — Мощи митрополита Филиппа!
— К нам?
— В Москву, дурни! В Москву!
И тут к толпе подошел Савва с заступом на плече. В белой рубахе, перемазанный глиной, он так улыбался, что все повернулись к нему.
— Воду нашел! Совсем неглубоко!
Поп Василий всплеснул руками, уронил крест. Пал тотчас на колени, восклицая:
— Господи, чудо! Чудо свершилось! Святитель Филипп воду послал нам, грешным!
Стоя на коленях, встретила деревня Рыженькая гроб святого Филиппа.
Узнав о чуде, Никон сам отслужил молебен над святым источником. Возле воды стояли князь Хованский с Огневым, оба спустившие жирок, поджарые, помолодевшие, хмурые на вид, но втайне довольные — легко по земле ходить стало, себя носить. За московскими боярами топырились местный воевода и власти, духовные и мирские, и дворяне тут были, и всякие прихвостни, монахи соседних монастырей.
Савва с братьями-колодезниками глядел на чудо с горы — ближе не подпустили. Потом все по чинам, по степеням пили святую воду. И Савва тоже подошел с плошкой к источнику.
Воду раздавал монах. Уже и кружка была поставлена для пожертвований на часовню над источником. Пришлось и Савве раскошелиться.
— Не ко времени ты, парень, воду сыскал, — шепнул молодому колодезнику Малах, — длинногривые к воде теперь не подпустят.
Савва чесал в затылке, виновато вздыхал:
— Я, дядя Малах, и в другом месте сыщу. Чуется мне, в огороде у тебя копнуть надо.
— Да я ведь копал.
— А теперь я покопаю. — И улыбнулся.
И Малах улыбнулся.
— Хороший ты парень. Легкий.
Прежние русские цари никаких бумаг не подписывали. Писание бумаг почиталось для государского величества делом негожим.
Однако Иван Грозный письма писал, и Алексей Михайлович, которого страшная слава прадеда пугала, но и завораживала, до писания писем был великий охотник.
О прибытии мощей Филиппа в Москву он рассказал в письме Никите Ивановичу Одоевскому, бывшему на воеводстве в Казани. Письмо написано спустя два месяца после события, но оно так страстно и столь памятливо на детали, будто о вчерашнем дне Вот это письмо:
«Милостиво тебя поздравляем и похваляем за твою работу к нам, а мы, великий государь, в царствующем граде Москве, со святыми Божиими церквами, и с боляры, и со всеми православными христианы, дал Бог, здорово. И подаровал нам Бог, великому государю, великого солнца: яко же древле царю Феодосию пресветлого солнца Иоанна Златоустаго возвратити мощи, тако и нам даровал Бог целителя, нового Петра, и второго Павла- проповедника, и второго Златоуста, великаго пресветлого солнца Филиппа, митрополита Московского и всея Росии чудотворца, возврати мощи.
И мы, великий государь, с богомольцем нашим с Никоном, митрополитом новгородским и великолуцким… и со всем освященным собором, и с боляры, и со всеми православными христианы, и с сущими младенцы встретили у Напрудного (у монастыря, стоявшего при впадении реки Напрудной в Неглинную. —
