Пуговка

'Всегда есть два человека: один – маленький, другой – большой. Маленький достает язык. Берет его двумя руками. Сжимает. С усилием втыкает в жопу большому. Потом сопит. Двигает. В изнеможении падает.

Потому что маленький неизбежно и с оттяжкой ебет большого. Пусть даже и языком. Или русским. Или краткими письмами:

'Слезы где-то там. Где-то там, в ужасающем далеке… Машут мне, искрятся маленькими солнцами в тишине майских предвечерий… Господи, когда слушаю эту простую музыку льющейся в ванной воды, кажется, господи милостивый, как много я проебал ничего не вернуть ничего все ушло следы дождей на уставшем песке исчезающие на темных зрачках расширенных детских глаз ушло ушло все потускнело все осталось замерло в далекой тишине кроткие прикосновения глубоких лагун запах солнца маленькая ракушка зависшие стрекозы загорелые мальчишечьи плечи на козырьке белым: 'КРЫМ', год 1980.

Годы они в сундучке таком запертом сидят тихонько коленки выставили голенькие прядями соприкасаются ленточки в волосах держат ладошки слышат дыхание считают мгновенья в щелочку улыбается солнечный лучик.

Искристый, струящийся морозом мальчик, пристроившейся сверху, ей хорошо, она закрыла глаза, прижимает его рукой, еще еще сладенький, мальчик щурится в лучах весеннего солнца, зайчики играют на его озорном лице – пустое, да пустое, пустое, пустое, пустое, человек с пустым взглядом зашел в вагон метро:

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

'Я больной убогий человек'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

'Я больной убогий человек'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

Руку вверх: 'Я – Пушкин'

Резко опрокидывая вниз: 'Я – Лермонтов'

'Я больной убогий человек'

Поезд остановился: 'Париж. Следующая остановка – Марсель'

Помахав рукой, вышел.

Двери тихо закрылись.

Есть текст, которого мне мало. Мало пространства. Задыхаюсь в словах:

'Индейцы майя предсказали, что скоро мы все отправимся в космос. Но, между прочим, мы и так в космосе. Пылинка-Земля несется себе одиноко через пространства пустоты и безнадежности, прорываясь сквозь облака космической пыли. Если бы она могла говорить, она бы сказала голосом, в котором мы бы с трудом узнали самих себя:

'Тебе не хватает любви, малыш. Не к женщине, не к нескольким женщинам, а Любви. Ты ищешь, кричишь о ней, но в колодце только хрустальная вода, и лишь на самом дне блестят холодным светом звезды.'

Потом малыш незаметно заплакал: он был сух и собран, только засуетился как-то руками. Потому что ведь действительно м а л о. Потому что хочется взять ручку, но без чернил, и нацарапать на несвежем листе:

'Хочу чтобы ты меня вот так! любила вот так! я хочу чтобы ты вот так! меня любила вот так! безусловно за то что вот так! я есть вот так! чтобы ты меня вот так! любила даже если бы я вот так! был облезлым псом вот так! или резиновым хуем вот так! все равно чем вот так! чтобы ты меня любила вот так! прижимала к сердцу вот так! целовала бы меня в макушку, ощутив подставу, взяла бы наган и выстрелила бы мне в мозг, а я бы умер, но успел сказать:

'Спасибо тебе, гневная, спасибо. Иногда я жестче любого мужчины она посмотрела ему в глаза опухшее мокрое лицо красные глаза растекшаяся тушь отрывисто зашептала:

'других много мужчин всяких мужчин смотрят мне вслед когда иду заглядывают в тело и душу они хорошие верные терпимые надежные но НАХУЯ они мне все если я знаю что такое ТЫ они НИКОГДА не станут ТОБОЙ не оставляй мне почему ты… не делай так… никакого повода для того чтобы ты ушел не было и не будет клянусь в тебе есть что-то н е ч е л о в е ч е с к о е'

Я слышал их. Я видел их. Словил их руками. Протянулись нитями в глубине кухни с высоким потолком. Остался сидеть за обеденным столом. Ушел на следующий день. Около шести вечера. Около шести. Здесь я еще более сумасшедший, чем я только со с в о и м и женщинами. Только женщинами совьими здесь еще я сумасшедший только с в о и м и чем более еще здесь женщинами я только чем я только чем я только чем я чем я чем я чем я чем я чем? Я? Чем?? Я?? Чем?? Йа?? Чем? За??

Зачем? Ты спрашиваешь меня 'зачем'? Вот ты задала этот вопрос. Девочка моя, не знаю, как сообщить тебе. Как объяснить тебе это. Господи, я ужасно волнуюсь. Не знаю, с чего начать… Может быть, начать со школы… Или с детского сада, когда я катался на маленьком велосипедике. Или со школьной радиоточки, где мы, десятиклассники, пили из