Он с беспокойством огляделся.
— Посмею. Что мне терять?
— Хотите знать? — огрызнулся он. — Я расскажу вам, но только не здесь.
— Если вы полагаете, что я пойду с вами куда-нибудь…
— Это дело рук вашего брата, мисс Барстоу.
Белла в упор посмотрела на него.
— He лгите мне.
—Даю слово, это правда. Причиной вашей гибели был Огастус Барстоу, ныне сэр Огастус Барстоу, столп общества.
— Что могло связывать его с вами?
Белла не желала верить его словам.
— Очень многое. Он проиграл мне в карты огромную сумму и отказался платить.
— Святой Огастус? Играет в карты? — подняла его на смех Белла. — Вы что, считаете меня полной дурой?
— Значит, он и вас тоже обманывал? Можете не верить мне, как хотите.
Но по какой-то необъяснимой причине Белла поверила этому отвратительному человеку.
— Рассказывайте, — решительно распорядилась она, глядя прямо перед собой.
Глава 10
— Ваш брат проиграл мне деньги и отказался платить. А вы знаете, что карточные долги нельзя востребовать законным путем?
— Да.
— Тогда понимаете, почему я был вынужден принять меры. Я пригрозил рассказать все вашему отцу: обычно в случае с молодыми людьми это в той или иной степени помогает, — но ваш брат утверждал, что, даже если отцу станет известно, тот никогда не заплатит карточные долги, потому что у него просто нет средств. Подлый тип ваш братец. Он заявил, что, если я сообщу его отцу о том, что он играет в карты, сэр Эдвин прекратит выплачивать ему содержание, а тогда у него будет еще меньше возможностей расплатиться. А еще он сказал, что его отец — строгий судья, который может обвинить меня в запрещенных азартных играх. В сущности, он заявил, что я ничего не могу сделать.
— Да, этому я могу поверить, — согласилась Белла. — Но… играть. Не представляю себе. Не думаю, что кто-то об этом догадывался. Или догадывается сейчас. Он все еще играет?
— Он болен этим, мисс Барстоу, и, значит, играет. Однако он избегает меня, а я — его.
Белла старалась осмыслить эту совершенно иную картину реальности. Огастус всегда был добродетельным и горько сожалел о каждом, пусть самом малом, прегрешении сестер, но особенно это касалось Беллы, потому что она совсем не боялась его.
А, как оказалось, следовало.
Было трудно представить его тайным игроком, но все же это соответствовало тому, что она знала о брате, и его бессердечию.
— Но за что вы наказали меня?
— Это не наказание, мисс Барстоу. Это была сделка. Я не тот человек, от которого можно легко избавиться, но, наведя справки, убедился, что ваш брат сказал об отце правду. Сэр Эдвин люто ненавидел игру и скорее согласился бы, чтобы все узнали, что его сын не платит карточные долги, чем дал бы мне хоть пенни.
— Тогда почему вы не погубили Огастуса вместо меня?
— Потому что это не вернуло бы мне мои деньги. А похищая вас, я думал, что получу их.
— По-моему, вы сумасшедший.
— Безнравственный, но не сумасшедший, мисс Барстоу. Правда, я думал, что любые родители заплатят вполне скромную сумму в шестьсот гиней, чтобы их дочь благополучно вернулась домой.
— Огромная цена, — заметила Белла. — Но как Огастус умудрился проиграть так много?
— За игровыми столами это совершенно незначительный долг.
Белла знала, что это правда, потому что карточные проигрыши лежали за многими трагическими историями, известными в доме леди Фаулер. За одну ночь мужчины теряли все состояние, но Белла с трудом в это верила, хотя, по-видимому, сама стала жертвой игры.
— Значит, вы похитили меня, чтобы получить выкуп? Тогда почему моя семья ничего не знала о выкупе? Они были убеждены, что я сбежала с мужчиной и была им брошена.
— Здесь я серьезно просчитался, — признался Кокси. — В качестве посредника я использовал вашего брата.
— Огастус знал об этом плане?
— Мисс Барстоу, он сам его придумал. Он указал нам место, где оставить записку, и должен был найти ее и передать вашему отцу. Ваш брат должен был понимать, что этот план служит его интересам, но он его вывернул наизнанку и ничего не сказал.
— Что он сделал?
Белла остановилась и в упор посмотрела на Кокси.
Он встретился с ней взглядом, и она увидела, что он говорит правду. Даже по прошествии стольких лет он все еще был зол на Огастуса за обман.
В ней тоже вскипел гнев. Внутри все забурлило от отвращения, и она прикрыла рот рукой, боясь, что ее стошнит.
— Боже правый, почему? Я никогда не любила Огастуса, и он никогда не любил меня, но… как он мог обречь меня на такую судьбу?
— Он никогда не объяснял мне своих, поступков, мисс Барстоу. В то время он убедил меня, что отдал записку, а ваш отец разорвал ее, и вот поэтому я был вынужден действовать по-другому и отвез вас на юг с намерением продать.
— Не могу поверить. — Повернувшись к нему спиной, Белла смотрела на черное ограждение перед кирпичным домом. — Человек не может быть таким подлым. Гораздо вероятнее, что он отдал записку отцу, а отец отказался платить.
— Ваш отец был таким бесчувственным? Но даже если это правда, почему он так обращался с вами, когда вы вернулись?
— Из-за чувства вины?
Она проглотила жгучий комок. Этому Белла и сама не верила. Она не любила отца за его строгие нравоучения и суровый нрав, но он никогда не совершил бы ничего столь очевидно несправедливого. Он наказал бы ее за легкомысленное согласие на тайную встречу и сделал бы все возможное, чтобы похитителей повесили, но он заплатил бы за нее выкуп.
Огастус.
Огастус обрек ее на мучения. Она помнила, как он обращался с ней все годы ее заточения, словно сам был многострадальным святым, а она — смертельной грешницей. Она узнала, что даже ее отъезд из Карскорта он представил в самом неприглядном свете, распустив среди соседей слух, что его непутевая сестра опять убежала с мужчиной. Белле захотелось выдернуть одну из заостренных планок ограды и проткнуть ею его мерзкое
