Жизнь продолжалась, но не для нее. Каро снова посмотрела на огни, говорившие о домах и людях, обычных людях, живущих обычной жизнью. В нормальных обстоятельствах она могла подойти к дому, постучать и попросить о помощи. Попытайся она сделать это сейчас, в лучшем случае ее прогонят как бродягу. В худшем – ради награды ее схватят и потащат к констеблю как воровку, укравшую кольца.
За ее голову назначена цена! Она преступница, над ней могут учинить любую жестокость. Каро впала в беспокойство, смутно сознавая сгущающуюся вокруг нее тьму. Где Грандистон? Что, если он оставил ее?
«О, тетя Абигейл, вы были бы мной очень недовольны».
Возможно, не тем, что она прикинулась Кэт Хантер, – тетя Абигейл одобряла атакующие действия. И не историей с маленькой воровкой, хотя тетя посмеялась бы над легковерием Каро.
«Негодяи – это негодяи, и воры – это воры, Доркас, а не бедняжки, которые станут честными от доброго слова и ломтя хлеба».
Но тете не понравилось бы, что Каро ждет мужчину, который ее спасет.
«Я больше не могу ничего сделать, – думала она, обращаясь мыслями к душе тети. – У меня нет денег, я выгляжу как бродяжка, за мою поимку назначена награда. Куда я могу пойти?»
Пронзительный звук заставил ее резко открыть глаза.
Дрожа, она вглядывалась в темные тени кустарника и задохнулась, увидев два огонька.
Звук повторился:
Он отдалено походил на вопрос «Как дела?». Кто это ночное существо? Ведьма? Тролль?
Каро отползла назад, шаря по земле рукой в поисках палки, камня, хоть чего-нибудь.
Темная тень двинулась. Каро не сводила с нее глаз, готовая защищаться.
Тень приблизилась, огоньки вспыхнули снова… Кошка! Просто кошка, хотя и темная, как сама ночь. От облегчения Каро всхлипнула.
Мяяяяаауу.
Кошка ткнулась головой в ее руку, словно прося ласки, и Каро погладила ее.
– У тебя, наверное, блохи, но кто я такая, чтобы привередничать? У меня самой, наверное, уже блохи.
Кошка мяукнула, грациозно взобралась ей на колени и свернулась клубком. У Каро никогда не было домашней кошки.
– Тебя тоже выгнали из дома и несправедливо обвинили в преступлениях? За тобой гонятся? – попыталась она погладить пушистую спинку.
Это, конечно, глупо, но когда кошка в ответ издала что-то вроде «ах-ох», Каро прошептала:
– Тетя Абигейл? – Она тряхнула головой. – Я схожу с ума. Ты кошка. Бродячая кошка. И у меня ничего для тебя нет. Ни еды, ни молока.
Кошка положила голову на лапки.
– Я могу дать тебе имя, – говорила Каро, успокаиваясь от звука собственного голоса. – Табби. Мой отец звал тетю Абигейл Абби, хотя я уверена, что она никогда не сворачивалась на чужих коленях. Прекрати, Каро. Разговаривать с собой верный признак безумия.
Она замолчала, но, возможно, убежище для умалишенных станет ее судьбой. Это удовлетворит Грандистона и семью Хилла. И вероятно, даст им возможность взять под свой контроль все ее деньги.
Нужно что-то делать.
В конце концов, она Фроггат.
Пришло время уподобиться тете Абигейл. Она никогда не стала бы сидеть в укрытии и ждать, когда придет мужчина и спасет ее. Сейчас прекрасная возможность отделаться от Грандистона.
Но что делать?
– Самое время предложить что-нибудь подходящее, – пробормотала она, обращаясь к духу тети.
– Разговариваете с собой?
Подскочив, Каро издала мышиный писк, но это был Грандистон.
– Извините. Я задержался дольше, чем предполагал. – Наклонившись, он взял ее руку. – Вы заледенели. Боялись?
– Нет, – запротестовала она, хотя его не обмануть.
– Никаких свирепых зверей? – поддразнил он.
– Только кошка.
– Кошка?
Каро сообразила, что кошка отпрыгнула, заслышав его голос. Она всматривалась в тень.
– Была кошка. Я с ней разговаривала.
– Разговаривали?
Она, нахмурившись, посмотрела на него:
– Любой может говорить с кошкой.
– Пока она не начнет отвечать.
– Я это не придумала, – возразила Каро.
– Нет, конечно. В любом случае кошка ушла, и нам нужно последовать ее примеру. – Грандистон выпрямился, поднимая ее на ноги.
– Уйти отсюда? Слава Богу!
Вцепившись в него, Каро подняла на него глаза. Она подумала, что он мог бы поцеловать ее. Вместо этого он обнял ее.
После минутного удивления Каро сообразила, что со смерти отца никто ее так не обнимал. Тетя Абигейл не сторонница объятий, и Эллен, конечно, тоже. Каро снова почувствовала себя ребенком в больших, теплых, надежных руках. Слезы навернулись на глаза. Она отгоняла их, но расплакалась.
Она ожидала, что Грандистон отстранит ее, но он гладил ее по спине, приговаривая что-то успокаивающее. Каро старалась взять себя в руки и в конечном счете преуспела.
– Простите, – шмыгнула она носом. – Но я боялась. – Она отстранилась, чтобы посмотреть на него. – Я рада, что с вами все в порядке.
– А вы думали, что со мной будет не в порядке? – Он вручил ей носовой платок.
Она вытерла глаза и нос.
– Вас могли схватить. Вы взяли свое пальто, – вдруг сообразила она.
– И сапоги. И деньги. – Он накинул что-то ей на плечи. – Помнится, вы просили шаль, мэм.
Каро закуталась в шаль, хотя она немного колола шею. Это была деревенская шаль, связанная из грубой пряжи, но большая и замечательно теплая.
– Спасибо. За все.
– Ваше желание для меня закон, и я уверен, что ваше следующее желание – отправиться в Йорк. Идем. – Взяв ее за руку, он повел ее вдоль стены к дорожке.
– Каков наш план? – прошептала она.
– Нет безопасного способа привести сюда лошадей, так что придется нам с милю пройти пешком. Барлиман встретит нас там.
– Что в Донкастере?
– Объявлена награда.
– Господи, помоги! Сколько?
– Пять гиней золотом.
– Для большинства это целое состояние! Почему Силкоки сделали это?
– Не знаю, но меня это не волнует. Обвиненная в воровстве миссис Хантер уже в прошлом, и даже ее защитник-оборванец вот-вот исчезнет.
– Вы взяли мой чемодан?
– Увы, владелец гостиницы забрал его в уплату вашего счета.
– Великовата плата, я там даже не переночевала.
– Я сомневаюсь, что вы хотите предъявить ему претензии. Барлиман раздобыл для вас кое-что.
Они подошли к дорожке.
– Все спокойно, – сказал Грандистон, взяв ее руку. – Вперед.
Но Каро колебалась.
