отказывается исполнять свой долг.
— Анна, как у тебя только язык повернулся упрекнуть меня? Мне же еще нет двадцати пяти! Дай же парню перебеситься, прежде чем его свяжут по рукам и ногам на всю жизнь!
Все рассмеялись, но Френсис отметил про себя, что ему тоже недавно исполнилось двадцать пять, однако никто, кажется, не считает, что ему рановато обзаводиться семьей…
— Женитьба — это вовсе не цепи, — попеняла брату леди Анна, озорно покосившись на Френсиса.
Счастливчик Уфхем! И будущее его тоже предопределено: женитьба и титул герцога, но по крайней мере ему можно не торопиться. У него два здоровенных, полных сил младших брата, так что он вправе без угрызений совести оттягивать неизбежное на неопределенный срок.
Молчаливые слуги внесли свежий кофе и убрали грязные тарелки и остывшие блюда. Семейство же засиделось за столом, обсуждая планы на день.
Секретарь герцога тихо вошел с почтой для хозяина и остальных членов семьи. Френсис несказанно удивился, когда и ему вручили персональное послание, потому что, уезжая из дома, дал матери разрешение управлять всеми делами поместья без исключения и вскрывать его личную корреспонденцию.
Но письмо оказалось не от матери, а послано именно сюда на его имя. Френсис почувствовал легкое беспокойство и без промедления взломал сургучную печать. Развернув лист бумаги, он в полном замешательстве прочел:
Френсис пораженно пробормотал:
— Что за дьявольщина? — И тут же извинился.
— Плохие новости, милорд? — поинтересовалась леди Анна.
— Пока не знаю.
Не мог же Френсис обсуждать с семьей герцога это странное послание. Нужно немедленно показать письмо матери и выяснить, что это за таинственный Чарльз Фернклиф.
— Я должен безотлагательно уехать в Прайори, чтобы заняться неотложным семейным делом. Если вы сможете простить такого беспардонного гостя, герцог, то я постараюсь вернуться сегодня вечером.
— Конечно, — доброжелательно кивнул герцог. — Не стоит беспокоиться по пустякам, мой мальчик. Нужды семьи всегда должны быть на первом месте. Надеюсь, ничего серьезного?
— Я тоже надеюсь, герцог, — ответил Френсис, поднимаясь из-за стола. Кто же, к дьяволу, этот Чарльз Фернклиф и какая связь между ним и его матерью?
Он велел приготовить свой экипаж и четверку лошадей и послал за своим плащом, перчатками и шляпой, но не взял ничего из багажа, намереваясь вернуться в самое ближайшее время. По молчаливому согласию родителей Анна проводила его до дверей.
— Мне искренне жаль, леди Анна. — Френсис уже приготовил для девушки вежливую ложь. — Кажется, маме не справиться с этим делом.
— Тогда это, наверно, необычайно сложное дело, — с улыбкой сказала Анна. — Насколько я знаю леди Мидлторп, она всегда на высоте.
— Верно, она у меня умница.
Было просто чудесно, что Анна и его мать нравились друг другу, они даже имели много общего во вкусах. У обеих было врожденное чувство достоинства, прекрасные манеры, спокойное безупречное поведение, аккуратность. Обе никогда в жизни не совершили бы бестактности в глазах общества. Френсис подозревал, что как только Анна начнет хозяйничать в их доме, то еще посоперничает с леди Мидлторп в совершенстве.
Френсису страстно захотелось немедленно поговорить с Анной и тут же уладить вопрос с женитьбой, но он тотчас же образумился. Никуда не годится делать предложение наспех, стоя в холле, на глазах у мажордома и двух слуг.
Ясно одно — настала пора действовать, нет смысла откладывать это в долгий ящик. Сегодня же вечером ему следует поговорить с герцогом. Как только он получит согласие отца Анны и уладит все финансовые формальности, они соединятся на всю жизнь. Френсис взял ее руку и нежно поцеловал. — Я возвращусь, как только сумею. Вы же знаете. Она прекрасно поняла его и опустила голову. Нежный румянец залил щеки девушки. Тут послышался стук подков по каменной дорожке у крыльца. Френсису помогли надеть плащ, и он уехал.
Через два часа Френсис завидел огромные чугунные ворота своей усадьбы, и грум позади него протрубил в горн. Сторож выбежал из домика, чтобы распахнуть ворота, а его семейство высыпало наружу, кланяясь милорду.
Френсис кратко поприветствовал их, махнув рукой, но не придержал лошадей, а даже, напротив, на полном ходу подкатил к крыльцу. Время, проведенное в дороге, лишь распалило его воображение. Происходило нечто странное.
Он остановил взмыленную четверку у дверей, бросил поводья груму, соскочил вниз и немедленно прошел в дом, швырнув тяжелый плащ, перчатки и шляпу в протянутые руки немедленно возникших слуг.
— Где моя мать?
— У себя в будуаре, милорд.
Леди Мидлторп, красивая женщина, наградившая сына темными волосами и хрупким сложением, совершенно не ожидала увидеть своего отпрыска и растерялась:
— Френсис! Что ты здесь делаешь, дорогой?
Френсиса поразила ее нервозность, поскольку обычно она прекрасно владела собой. Боже, она даже теребит бахрому шали! Мать ненавидела дурные привычки такого сорта и никогда себе ничего подобного не позволяла.
Он пересек комнату и подал ей письмо.
— Я получил это сегодняшней почтой.
Леди Мидлторп взглянула и побелела. И читала письмо невероятно долго, словно смысл слов не укладывался у нее в голове. Затем она села на кушетку и улыбнулась сыну своей самой обворожительной улыбкой.
— Ты только что приехал? Наверно, ты умираешь от жажды. Послать за чаем?
Френсис не поверил своим ушам.
— Нет! И, ради Бога, оставь эти светские штучки, мама! О чем это письмо?
— Не смей употреблять такой жаргон в моем присутствии, Френсис!
— Я сейчас перейду на просторечье, мама, если ты не объяснишь мне толком, что происходит!
У него не было привычки говорить с ней грубо или принуждать к чему-либо, так что Френсис ожидал упрека, и довольно едкого. Вместо этого мать лишь встревоженно взглянула на него и уставилась на огонь в камине. Пальцы опять затеребили бахрому.
— Не понимаю, почему ты в такой спешке уехал из Ли-парка. Это наверняка крайне удивило герцога.
— Мама, — спросил Френсис, чувствуя, что его терпению приходит конец, — кто такой Чарльз Фернклиф и о чем это письмо?
Она вздохнула.
— Он довольно молодой человек, работал учителем у сыновей Шипли.
Такое объяснение абсолютно ничего ему не давало.
— Но о чем это письмо? Что ты должна мне сообщить?
Френсис подумал, что она так и не решится ответить, но тут мать взглянула на него и сказала:
— Наверное, то, что он меня шантажирует.
— Шантажирует? Силы небесные! По какому поводу?
Леди Мидлторп покраснела и ответила:
— Он угрожает, что… расскажет о моем недостойном поведении.
— Каком? — Френсис подавил приступ смеха. — Ну так с кем же ты, к дьяволу, повела себя недостойно? Что он там говорит?
— Френсис! Как ты смеешь? К тому же, хотя ты и убежден в обратном, я в свои сорок семь еще не трясущаяся старуха.
Сын молча уставился на нее, понимая, что по-своему она все еще весьма привлекательная женщина. Леди Мидлторп была стройной и хрупкой, большие голубые глаза сияли, как в молодости, а волосы до сих пор не поседели.
— Ну вот еще, мама! Ты же знаешь, что я сам настаивал, чтобы ты подумала о новом браке. Но вряд ли тебя можно заподозрить в недостойном поведении.
— Благодарю, — холодно ответила она. — Что касается замужества, то я не хотела бы проявить такое неуважение к памяти твоего отца.
Френсис не верил, что его нежный и любящий отец захотел бы, чтобы его вдова в одиночестве влачила свои дни, но не стал обсуждать этот вопрос сейчас.
— Как пожелаешь, мама. Но этот учитель, похоже, сошел с ума. Как ты думаешь, почему он настаивает на таком идиотизме?
Леди Мидлторп пожала плечами, но румянец по-прежнему играл на ее щеках.
— Должно быть, это потому, что я побеседовала о нем с Шипли. Хотя он очень умен, но все же весьма суматошный, взбалмошный какой-то. К тому же мне показалось, что он поощряет мальчиков в их шалостях. Я и подумала, на пользу ли детям такое влияние, и посоветовала Шипли отказаться от его услуг. Мое вмешательство привело к тому, что они решили не оставлять его учителем малышей, когда Грешем уедет в школу.
Так он и думал. Типичный образец маминого поведения. Его мать вмешивалась во все, считая, что лучше знает, как надо устраивать дела. Кажется, бедняга учитель выглядит вполне симпатичным малым, не то что скучнейший и преисполненный достоинства мистер Морсток, который готовил его к поступлению в Хэрроу.
Тут Френсис вынужден был напомнить себе, что этот мужчина не может быть хорошим учителем, и мать, очевидно, была права. Он явно был шантажистом и, вполне вероятно, сумасшедшим.
— Значит, он начал докучать тебе. Жаль, что ты не сказала мне об этом сразу же. Но теперь я позабочусь об этом. Чего же требует этот молодчик?
Она нервно хихикнула.
— О, Френсис, это такая чушь. Я просто не могу поверить, что он это всерьез.
— Серьезно или нет, но я не потерплю такой наглости. Что ему надо?
Ее фальшивая улыбка угасла.
— Немедленно выброси все это из головы, Френсис.
— Прости,