мама, но это невозможно. Так какую он требует цену за то, что не будет распространять заведомую ложь?
Она сердито посмотрела на сына. Френсис тоже не мигая глядел на нее, всем своим видом показывая, что шантажисту не поздоровится.
Наконец мать отвела глаза в сторону.
— Десять тысяч фунтов, — прошептала она.
— Десять тысяч фунтов?! Да ему прямая дорога в сумасшедший дом!
— Ты же не станешь платить, правда? — обеспокоенно спросила леди Мидлторп.
— Не волнуйся, не стану. Мало того, что достать такую сумму наличными не так просто, к тому же я не собираюсь поддаваться на угрозы какого-то свихнувшегося шантажиста. Кроме того, все это сплошная ложь. Кому это может повредить?
— Вот и оставь все, как есть. Забудь про него.
— Ну нет! Ему следует дать хороший урок, чтобы он не смел беспокоить тебя больше.
— Что ты собираешься сделать?
— Навещу его по оставленному адресу. Отправлюсь в Веймут, пора и этому учителишке кое-чему научиться.
Леди Мидлторп мгновенно вскочила на ноги.
— Нет, Френсис! Я запрещаю тебе это!
Френсис подумал, что мать от волнения сама повредилась умом.
— Уверяю тебя, мама, это самый лучший способ пресечь безобразие. Можешь больше не тревожиться из-за этого наглеца.
Мать вцепилась в его рукав.
— Но тебя могут ранить, дорогой!
Он ошарашенно взглянул на нее.
— Учитель?
— Он… он очень хорошо физически развит. И больше тебя. Атлетически сложен. Строгого письма будет вполне достаточно, чтобы образумить его. И намного безопаснее.
Френсис ощутил знакомое раздражение. Он рос худым чувствительным мальчиком, и мать привыкла опекать его. Он, правда, думал, что она оставит эти замашки, когда он вырастет. Бред какой-то. Да, он все еще довольно худой, к тому же правильные черты лица и темные глаза придавали ему этакую поэтическую внешность, дьявол ее побери, но он давно привык стоять за себя и других, и довольно успешно.
Френсис погладил мать по руке.
— Его рост не имеет никакого значения. Да я и не собираюсь опускаться до кулачного боя, если он только не настоит на этом, но предупреждение он получит от меня лично.
— О Боже!
Она выпустила его рукав и нервно заходила по комнате, заламывая руки, как будто ожидала его неминучей смерти.
— Мама, — твердо приказал Френсис, — прекрати изводить себя таким образом. Кроме того, ты подогреваешь мои инстинкты. У меня просто руки чешутся избить этого Фернклифа до полусмерти за то, что он довел тебя до такого состояния. Но я положу этому конец.
Она вдруг резко повернулась к нему, словно ее осенило.
— А как же леди Анна?
— А что с ней?
— Она же обидится, что ты вдруг пренебрег ею ради каких-то непонятных дел. Ты должен немедленно возвратиться в Ли-парк.
Френсис посмотрел на нее с искренним сочувствием. До чего только не додумается мать, лишь бы спасти его от неведомой опасности.
— Глупости, мама. Анна никуда не денется. А это дело не терпит отлагательств. Я немедленно отправляюсь в Веймут. Клянусь, этот Фернклиф больше ни когда не побеспокоит тебя.
Он быстро поцеловал ее в щеку и вышел, прежде чем она успела запротестовать и придумать новые причины, чтобы удержать его.
Когда сын ушел, леди Мидлторп нервно заметалась по комнате. Господи, святые небеса, что же ей делать? Почему ей не пришло в голову, что Чарльз отыщет Френсиса и напишет ему письмо? Чарльз отнюдь не глупый человек.
Но если Чарльз и Френсис встретятся, случится непоправимое.
Она открыла секретер и достала весточку, полученную только сегодня, последнюю из огромного количества писем от Чарльза.
А она? Она тоже переживала адские муки. Мысленно возвращалась вновь и вновь к тем сумасшедшим счастливым часам, а ведь она в отличие от Чарльза еще и жила в этом доме постоянно, сидела на той самой кушетке, где они…
Боже, за что ты так наказываешь меня?
Женщина закрыла лицо руками, испытывая и вину, и… желание. Как она могла потерять голову? Как могла позабыть о своем положении и о памяти мужа, допустив, чтобы молодой и безденежный мужчина занимался с ней любовью в этом самом доме, который создан общими трудами?
И как она может так страстно желать, чтобы… это непременно… произошло снова?
Женщина была до такой степени переполнена чувством вины, совесть так измучила ее, что она подстроила, чтобы Чарльза рассчитал Шипли. Она надеялась, что теперь-то он навсегда исчезнет из ее жизни.
Но… он по-прежнему любил ее.
Тогда она соврала ему, сказав, что Френсис будет возражать против их брака. Это, кстати, могло оказаться недалеким от истины. Леди Мидлторп понятия не имела, как Френсис отреагирует на предложение Чарльза.
Но Чарльза уже нельзя было остановить. Он не сомневался, что сумеет убедить Френсиса в разумности их союза. И это тоже могло оказаться правдой.
Сегодня же, запаниковав из-за неожиданного приезда сына, она добавила еще одну жуткую ложь ко всем своим предыдущим. Чарльз никогда не шантажировал ее, никогда не требовал денег. Единственное, на чем он всегда настаивал, это чтобы она была честной и с сыном, и сама с собой.
Но переломить себя оказалось не так-то просто. И вот теперь Френсис отправился на встречу с ее любовником. Наименьшим злом будет, если Чарльз просто расскажет Френсису правду об их отношениях. Тогда ее сын начнет презирать ее. А наибольшим злом может стать дуэль, и тогда один из самых дорогих ей людей может погибнуть.
Френсис не отличался ни грубостью, ни кровожадностью. Он рос достаточно чувствительным мальчиком и превратился в такого же мужчину. Но с тех пор как он попал под влияние Николаса Делани и его компании Шалопаев, Леди Мидлторп уже не была столь уверена в своем сыне. Все эти обещания хорошенько проучить шантажиста жутко взвинтили леди Мидлторп.
Да Бог с ними, с кулаками — это еще не так страшно, а вот мысль о пистолетах буквально парализовала ее. Мужчины вызывали друг друга к барьеру и по менее значительным поводам.
Леди Мидлторп рухнула в кресло, стоящее перед изысканным секретером Буля, и в панике написала две записки. И как только ее сын отбыл из дома со свежими лошадьми, два грума срочно помчались из Прайори с этими посланиями.
Одно было адресовано в «Красные дубы» в Девоне ближайшему другу Френсиса. Как бы Николас Делани ни раздражал ее, в любви все средства хороши, а Николас был именно тем человеком, кто сумеет предотвратить смертельный поединок между Чарльзом и Френсисом.
Другой грум отправился в «Корону и якорь» с запиской к мистеру Чарльзу Фернклифу. Будет лучше, если Чарльз исчезнет и фатальная встреча не состоится. Береженого, как говорится, Бог бережет.
О, пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы на этом ее отношения с Чарльзом и закончились. Но от этой мысли леди Мидлторп почему-то разрыдалась.
Глава 3
Вечером того же дня Серена и Френсис находились в одной и той же местности в Дорсете, хотя и не подозревали об этом.
Серена была близка к отчаянию.
Сначала беглянке везло. Женщине не пришлось ждать, пока ее подберет почтовая карета, потому что ее согласился подвезти торговец шерстью на своей бричке. Человек это был нездешний, что женщина сочла добрым знаком. Можно было надеяться, что после того как он высадит Серену возле «Собаки и скрипки» в Нэрбери, о нем никто никогда не услышит. Так что для братьев она словно растворится в воздухе.
Конечно, от Серены не укрылись красноречивые взгляды торговца и намеки на более близкое знакомство, но мужчина спокойно воспринял ее безучастное отношение к нему. И уехал.
Таверна «Собака и скрипка» служила одновременно и почтовой станцией, здесь меняли лошадей и продавали билеты на проезжавшие через деревню рейсовые кареты, так что Серена без особого труда приобрела билет до Винчестера. Именно туда отправлялась самая ближайшая карета. К тому же в таком большом городе довольно легко затеряться.
Но трехчасовая поездка дала ей возможность хорошенько раскинуть мозгами и задуматься о совершенном побеге.
Она начала осознавать все безрассудство своего поступка, но никакого другого выхода из отчаянной ситуации пока не видела. Уж лучше гулять на свободе с пустым карманом, нежели быть проданной в бордель.
А Серена твердо уверовала, что ее старший брат именно так и поступит, причем без малейших угрызений совести. Он даже не знает, что это такое. Вилл мог бы запротестовать, но он слишком безвольный, чтобы противостоять Тому. Кроме того, надо смотреть правде в глаза — братьям от нее никакой пользы, а вот если продать за деньги…
Однако многочасовые размышления поколебали ее веру в мисс Мэллори. Серена помнила эту леди решительной и очень доброй, но ведь это было восемь лет назад. Она даже не знала, жив ли этот добрый ангел до сих пор. А если мисс Мэллори жива, то неизвестно, как она поступит, когда Серена Ривертон заявится к ней с просьбой приютить ее.
Что она может сделать? Чем помочь?
