так. Все складывается просто блестяще. Ты прекрасно со всем справляешься.
Серена не смогла скрыть свою тревогу:
— Я чувствую себя марионеткой. Улыбаюсь, киваю, снова улыбаюсь.
— Ужасно, правда? Но скоро твои мучения кончатся.
— Бет, — спросила Серена, — Шалопаи очень кровожадны? Я имею в виду, они решатся на убийство, если потребуется?
— Тут они мыслят по-разному, но, пожалуй, да. В конце концов и Кон, и Хэл, и Леандер были солдатами, а Николас успел побывать в сотне опаснейших переделок. Не волнуйся, дорогая, — радостно заверила она Серену. — Они не станут колебаться, если потребуется применить силу. О, я должна бежать, — она нежно поцеловала Серену. — Завтра мы потолкуем поподробнее. И перестань изводить себя.
Серене хотелось закричать, но она повернулась и улыбнулась леди Баффингтон. Пока леди оживленно болтали о чем-то, Серена гадала, не убили ли уже Шалопаи ее братьев. Не велика потеря, однако ей было тревожно. А больше всего ее беспокоило, что Френсис способен убить Чарльза Фернклифа, если тот попадет в его руки.
Но Фернклиф же был совершенно ни в чем не виноват!
Час спустя поток гостей наконец иссяк, и в комнате остались лишь Френсис, Серена и Корделия.
Серена была абсолютно без сил. Френсис заботливо подставил ей под ноги мягкий стульчик.
— Ты держалась просто замечательно. Теперь ты прочно утвердилась в свете.
Корделия выглядела такой же свежей и элегантной, как несколько часов назад.
— Да, Френсис, думаю, что Серена принята обществом безусловно, несмотря на несчастливое прошлое. Поэтому я возвращаюсь в Торп завтра же. Кажется, я тебе уже говорила, что ужинаю сегодня с Арабеллой и княгиней Кол.
И она ушла.
Серена хмуро посмотрела ей вслед.
— Френсис, ты будешь возражать, если твоя мать снова выйдет замуж?
Он весело хихикнул.
— Собираешься сосватать ей кого-то? Понимаю. Жизнь действительно станет гораздо легче, если мать перестанет вмешиваться в твои дела. Ради Бога, вперед, если тебе так хочется.
Он совершенно не понял ее, но она воспользовалась случаем, чтобы обсудить данную тему.
— Ты, наверно, очень ревностно отнесешься к тому, кто попросит ее руки.
— Я? Нет. Это меня не касается.
— Даже если она захочет выйти замуж за младшего конюха?
Он громко расхохотался.
— Что за чушь!
— Но что бы ты сделал?
— Боже милостивый, Серена! Ты всерьез или это какая-то новая игра? Конечно, я бы воспрепятствовал этому мезальянсу.
Где же проходит граница допустимого, недоумевала Серена.
— За какого же мужчину ты не позволил бы ей выйти замуж?
Он подозрительно покосился на нее.
— Ты ведь серьезно, да? Очевидно, что я не хотел бы ей в мужья прощелыгу, который начнет плохо обращаться с ней или тут же примется транжирить ее деньги. Правда, я вовсе не уверен, что мне удастся запретить ей хоть что-то.
— Вероятно, одного твоего неодобрения будет достаточно.
— Я уповаю на ее здравый смысл. Хватит об этом, Серена. Я вообще подозреваю, что моя мать не жаждет снова выйти замуж. Она искренне любила моего отца.
— Не сомневаюсь, но время меняет все и вся. А как насчет титула или положения? Ты станешь возражать, если она влюбится в простого человека?
— Нет! Но только не младший конюх.
— Ты все время шутишь!
— Да, и советую тебе не слишком ломать голову по этому поводу. Моя мать выйдет замуж, если пожелает, но к нам это не имеет никакого отношения.
Серена уже ничего не понимала. Тогда она решила расспросить его о другой животрепещущей проблеме.
— А что насчет моих братьев? Если ты оставил их в саду немного охладить свой пыл и пятки, Френсис, то только разозлил их пуще прежнего. Они пойдут на что угодно.
И лишь высказав это, она мгновенно заметила перемену в муже и сообразила, что несколько минут назад между ними царило согласие. Теперь же он снова спрятался за своим барьером ледяной вежливости.
— Я же просил тебя оставить это мне.
— Как же мне не беспокоиться? Ты что-нибудь предпринял сегодня?
— Немедленно выброси все это из головы.
— Это же дамоклов меч, Френсис. По-моему, ты совсем не понимаешь Тома. Он не очень умен, но злопамятен и глупеет, когда рассвирепеет. Если его разозлить, то он опубликует рисунки из чистого злорадства.
— Он действительно так поступит? — Он способен на большее. Будь я на его месте, то отдала бы растиражировать самые невинные рисунки. Их вполне достаточно, чтобы вызвать сплетни и в то же время не уничтожить меня целиком и полностью. А это вынудит тебя согласиться и платить.
— Значит, ты именно так и поступила бы?
— Я предполагаю, на что может решиться Том. Как бы ты стал выпутываться?
— Я бы убил его.
Серена даже подпрыгнула на диванчике.
— И ты бы смог хладнокровно застрелить его?
— С удовольствием. Но, полагаю, я все же должен был вызвать его на дуэль.
— О нет, только не это!
— Почему? — Голос его был мрачен и подозрителен.
— Мне невыносима мысль, что тебя могут ранить из-за меня.
Он внимательно посмотрел на нее, затем встал.
— Пойдем со мной.
Заинтригованная Серена последовала за ним. Он был в самом странном настроении. Он вошел в свой кабинет и вынул сверкающий футляр из запертого ящика. Из него он достал инкрустированный серебром пистолет и привычно зарядил его.
— Пошли.
— Куда мы идем? — спросила Серена, когда он направился в сад.
— Избавить тебя хотя бы от одного из страхов.
Выйдя на улицу, он, посмотрел по сторонам.
— Проклятие! Здесь нет ни одной прямой тропинки!
— А по-моему, это очень милый сад. Что ты хочешь сделать?
— Это очаровательный сад. — Он прошел мимо первой живой изгороди. — А-а, видишь вон тот распустившийся крокус под деревом?
— Да.
Цветок, был на расстоянии добрых двадцати ярдов и едва различим сквозь переплетенные, голые ветви кустарника. Более того, солнце уже, начало садиться, и свет был скудным.
Он поднял руку, прицелился и выстрелил. Желтый цветок упал.
— О, какой ужас. Как ты мог?
После секундного замешательства, он расхохотался.
— Тебе полагается быть в восторге от моей меткости и перестать волноваться из-за меня.
Серена еще раз посмотрела, на цветок.
— Ты прав, но так жаль цветочек.
— Их будет уйма. Через несколько недель они здесь все заполонят.
— А человека ты сможешь убить так же легко?
— Конечно, нет.
— А ты вообще-то смог бы убить человека?
— Если бы меня вынудили, то конечно. Но я до сих пор никого не убил, Серена. Ты волнуешься за своих братьев?
— С ними все в порядке?
— Ну уж я-то точно не причинил им никакого зла. Я как-то не ожидал, что ты будешь расстраиваться из-за них.
— А я и не расстраиваюсь. — Спохватившись, что сказала нечто ужасное, она добавила:
— О небеса, я просто не хочу, чтобы ты убил их. Прежде всего потому, что это вызовет жуткий скандал.
— Я не убью их, обещаю. Будем надеяться, что они слышали о моей меткости и не станут рисковать…
Их прервал молодой садовник, прибежавший из глубины сада.
— Кто здесь стрелял? О милорд! Извините.
— И ты меня извини, Катер. Я просто демонстрировал леди Мидлторп свою стрельбу. Вон там лежит сбитый цветок, мне кажется, он нравится моей жене.
Закатив глаза, мужчина повернулся и пошел за цветком.
Серена со значением произнесла:
— Я рада, что речь не идет о насилии. Я не люблю насилия.
— Тут я с тобой согласен.
Она подняла на него глаза.
— Ты ведь не станешь платить моим братьям, да?
— Ты не хочешь этого?
— Не хочу.
— Ты уверена?
— Конечно.
Он немного помолчал, глядя на пистолет.
— А что, если я отдам тебе деньги, чтобы ты передала им?
Она уставилась на него.
— Но это же ничего не изменит.
— Разве?
Серене вдруг показалось, что это разговор двух сумасшедших или это только она свихнулась, но тут вернулся садовник с цветком. Он преподнес ей его, чувствуя себя круглым идиотом из-за того, что вручал хозяйке столь убогое и разбитое нечто.
— Благодарю вас, — сказала Серена, гадая, что ей делать с цветком на таком коротком стебле. Она пожала плечами. — Пожалуй, я поставлю его в воду, кроме того, я что-то продрогла без накидки.
Френсис улыбнулся.
— Извини, я и не сообразил. Конечно, иди и согрейся.
Серена чувствовала, что они снова говорят друг с другом на разных языках, но что можно было сделать?
Френсис смотрел вслед уходящей жене и тоже не понимал, что, к дьяволу, происходит.
Садовник по-прежнему стоял рядом.
— Да, Катер?
— Э-э, прошу прощения, милорд, но не могли бы вы попросить миледи закрывать калитку, если она пользуется ею? А иначе собаки забегают, всякая бродячая шваль.
— О, конечно, я даже и не знал, что она имеет привычку ходить к конюшням.
— Ходила этим утром, когда искала щенка, милорд.
— А-а, понятно.
Френсис не придавал большого значения фразам, машинально срывавшимся с его губ в разговоре с садовником. Он все еще был поглощен беседой с Сереной. Он не думал, что его жена сумела бы разыграть такое безразличие к деньгам, на которые должна была, по логике, претендовать. Наверно, все было именно так, как она и утверждала, и ее братья задумали получить от них деньги любым способом.
Он помолился, чтобы все было именно
