из рук. Мысленно она снова и снова возвращалась к их ссоре, перебирая в уме мельчайшие детали. Ей не следовало замахиваться ножом, но ведь долг чести обязывал ее сдержать свою клятву, пусть даже ценою жизни.
Конечно, он не сражался за мятежников, но и не обещал никогда, что не станет работать на них, помогать им, шпионить для них. Какую именно помощь оказывал Эмери де Гайяр Герварду Недремлющему, будучи гофмаршалом двора королевы?
Было еще светло, когда Дороти постучала, застенчиво вошла в комнату и остановилась, удивившись, что нашла Мадлен в одиночестве. Она принесла кувшин горячей воды и немного еды и вина.
– Лорд Эмери ненадолго вышел, – объяснила Мадлен.
Но Дороти заметила ее непотревоженную одежду и нетронутую постель. Мадлен все еще была в полном придворном одеянии, хотя провела здесь уже почти два часа, предположительно со своим мужем. Этого нельзя было объяснить. Мадлен позволила Дороти раздеть себя.
Оставшись в одной сорочке, Мадлен вспомнила о браслете и поспешно попросила Дороти расчесать ей волосы. Следовало поскорее снять золотую обузу. Когда же будет удобно сказать Дороти, чтобы та ушла?
Она уже собиралась открыть рот, когда в комнату вошел Эмери. Он слегка приостановился, но тут же прошел дальше.
– Дороти, надеюсь, ты здесь удобно устроилась?
– Да, мой лорд.
– Прекрасно. Ты можешь отправляться в постель.
Когда дверь за служанкой закрылась, он, не обращая внимания на Мадлен, небрежно снял грязную одежду и швырнул ее в угол. Прежде он никогда не раздевался в ее присутствии. Ей страстно хотелось увидеть его обнаженное тело, но теперь это было оскорбительно. Держа в руке ремень, он достал из кармана ключ, прошел к сундучку для драгоценностей и отпер его, чтобы положить туда снятые украшения. Мадлен увидела, что он задумчиво нахмурил брови и огляделся.
Больше уже нельзя было оттягивать. Она попыталась незаметно поднять сорочку и снять браслет, но оказалось, что без помощи второй руки ей не расстегнуть его. Он с удивлением наблюдал за этой манипуляцией. В молчании она беспомощно протянула ему браслет. Он взял его, задумчиво рассматривая ее обнаженную ногу. Мадлен оправила сорочку и забралась под одеяло. Он убрал браслет в сундучок и запер его, затем прошел к кровати и лег в постель, не касаясь жены.
– Ты веришь, что я не собираюсь насиловать тебя? – решительно спросил он.
Вид у него был угрожающий, но она доверяла его слову.
– Да.
– Это уже кое-что.
Он отвернулся от нее.
На следующее утро придворных разбудил удар колокола. Мадлен удивило, что ей удалось уснуть, но дневная поездка и все последующие треволнения, в конце концов, толкнули ее в забытье. Ей казалось, что Эмери сразу же уснул. Но при звуке колокола он поднимался неохотно.
Он потянулся и случайно коснулся ее. Вздрогнув, тут же отстранился. Их глаза встретились, и он отвел взгляд.
– Что за клятву ты дала?
– Не ложиться с тобой в постель до тех пор, пока не удостоверюсь, что ты верен королю.
– Ты лежала со мной всю ночь.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Я все спрашивал себя, насколько твердо ты будешь придерживаться ее.
В его голосе слышалась легкая насмешка. Она почувствовала, что он попытается действовать лаской, и собралась с силами, чтобы устоять.
– Это клятва, и я сдержу ее, – твердо сказала она. – Ты обязан хранить верность королю.
– Я обещал не насиловать тебя, и ты спокойно легла со мной. Если я дам слово, что предан Вильгельму, разве ты не поверишь этому?
Мадлен закрыла глаза.
– Как я могу тебе поверить? – устало сказала она. – Я собственными ушами слышала, что ты обещал помочь Герварду.
Она почувствовала, как дернулась кровать. Он стоял рядом, обнаженный и прекрасный. И совершенно холодный, отчужденный.
– Ты можешь не беспокоиться о своей клятве, – сказал он. – Я и сам не лягу с женщиной, которая не доверяет моему слову.
Он отвернулся, достал из сундука одежду и облачился в нее. Опоясываясь ремнем, он заговорил тем спокойным, бесстрастным голосом, который стал ей привычен за время тех ужасных недель в Баддерсли:
– Королева, однако, считает нас влюбленными пташками. Жестоко разочаровывать ее, учитывая ее беременность. В этом состоянии все женщины, даже королевы, подвержены эмоциям. Если я буду играть свою роль на публике, могу я рассчитывать на твою поддержку?
Они должны будут встречаться час за часом, день за днем, затем каждую ночь вместе ложиться в постель.
– Да, – ответила она.
Не добавив ни слова, он вышел.
Мадлен с головой ушла в придворные обязанности и постоянно находилась с королевой и ее дамами. Она вместе с ними вышивала покров для алтаря, читала Матильде вслух, когда та отдыхала, играла в различные игры с Джудит и Агатой и помогала леди Адели, повитухе, подготовить все необходимое для родов и будущего младенца.
Эта дородная женщина была очень сварлива.
– Тащиться по всей стране в такое время! Добром это не кончится. И кто окажется виноват? Конечно, мы.
Мадлен опасалась, что повитуха права. Ей пришла в голову пугающая мысль, что проще всего навредить в поездке можно, допустив гибель королевы и младенца. Могли Эмери опуститься до такой низости?
Он много работал, оберегая покой королевы, добывая продовольствие и тщательно проверяя повозки, вьючных лошадей и людей. В первые несколько дней они с Мадлен встречались только во время еды, и не было заметно, чтобы его мучила совесть. Они мило беседовали друг с другом, не выставляя напоказ близкие отношения. Королева хвалила Мадлен за ее сдержанность, так выгодно отличавшуюся от поведения Джудит.
Мадлен чаще видела Одо, чем Эмери. Тот командовал дозорным отрядом.
– Отлично подобранные воины, – самодовольно заявил он Мадлен. – Привычные к подобного рода делам. Мы готовы выступить, лишь только твой муж перестанет суетиться, как боязливая монахиня.
Мадлен гордо выпрямилась.
– Монахини отнюдь не робкого десятка, Одо, имея твердую веру в Бога. Величайшая глупость – отправиться в северную глушь без серьезной подготовки.
– Изображаешь почтительную жену? – ухмыльнулся он. – Я не забыл, как ты сопротивлялась. Прошел слух, что тебя били за это.
Мадлен покраснела.
– Слухи, как всегда, врут.
Хоть Одо и притворялся, что ему не нужны ни она, ни Баддерсли, потеря все еще терзала его, и ему обидно было состоять под командой Эмери. Одо охотно устроил бы ему неприятности. Слава Богу, он не имел такой возможности, пока не обнаружил предательства Эмери.
– Кстати, – сказала она с деланным безразличием, – что произошло в этом деле с мятежниками?
– В каком деле? – спросил Одо, нахмурившись.
– Когда ты остановился в Баддерсли, разве ты не говорил, что отправил донесение королю о мятежниках, скрывавшихся поблизости, возможно, даже с Гервардом? Их поймали? Ты получил награду?
Одо побагровел.
– Вся Англия гудела бы, если бы Герварда удалось схватить. И разве по мне можно сказать, что я получил ценную награду?
– Это была ошибка? Какое несчастье! Он испытующе смотрел на нее.
– Скорее всего их предупредили. Но как это возможно?
Мадлен сознавала, что лучше бы ей не затрагивать этот вопрос, но спокойно встретила его взгляд.
– Значительная часть Англии симпатизирует Герварду, Одо. Едва ли армия Вильгельма смогла бы добраться туда незаметно.
– К тому времени, как прибыла королевская армия, мятежники давно ушли. По слухам, они скрылись на следующий день после того, как я побывал в тех местах. В тот день, когда я говорил с тобой об этом.
Мадлен пожала плечами:
– Возможно, они завершили свои дела.
– Или кто-то их предупредил, – повторил он. – Какой-нибудь друг Золотого Оленя. Человек, продавший мне эти сведения, найден распластанным.
Мадлен судорожно сглотнула.
– Что это значит?
Он желчно рассмеялся:
– Спроси своего сакса-мужа, которого ты так защищаешь.
Мадлен не смела дохнуть. Она и подумать не могла, что Одо так наблюдателен и способен сложить вместе разрозненные детали. Она его явно недооценила. Им руководили злоба и зависть. Ее переполняли подозрения. Стоит Эмери сделать неверный шаг теперь, когда Одо постоянно рядом, Мадлен, может, и не удастся спасти мужа от разоблачения. Особенно когда ее главная цель защита королевы и ее младенца.
В этот вечер после ужина они ненадолго оказались с Эмери в стороне от всех. Они стояли вместе и улыбались, муж держал ее за руку.
– Одо что-то подозревает об этом деле в Холверском лесу, – сказала она, застенчиво поглядывая на него из-под ресниц.
– Он был бы дураком, если бы не проявлял недоверчивости.
Эмери нежно поцеловал ее пальцы, и это тронуло ее.
– Ты не должен убивать его, – сказала она, глядя мужу в глаза.
Эти глаза гневно вспыхнули, хотя он не переставал улыбаться.
– Я никогда никого не убивал, чтобы скрыть свои действия, и впредь не собираюсь.
– Очень благородно, когда есть кому сделать это вместо тебя, – ответила она. – Доносчик в Горманби был найден распластанным. Что это значит?
Он побледнел и посмотрел вдаль, сквозь переполненный зал.
– Это древний обычай викингов. Человеку разрубают грудную кость, так что его ребра раскрываются, подобно жуткому алому цветку. Он задыхается.
Мадлен не могла больше улыбаться.
– Это ужасно.
– Не больше, чем ослеплять каленым железом или отрубать руки и ноги.
– Но это совершено ради тебя.
Он снова повернулся к ней:
– Это сделал Гервард из собственных соображений. Ясное послание всем,
