Есенин

Чужая сторона!
Грузинские кремнистые дороги.
Вино янтарное
В глаза струит луна,
В глаза глубокие,
Как голубые рога.

Последние строчки он прочел, глядя на молоденькую грузиночку, сидящую в первом ряду, рядом с Тицианом Табидзе.

Поэты Грузии!
Я ныне вспомнил вас,
Приятный вечер вам,
Хороший, добрый час!

Товарищи по чувствам,
По перу,
Словесных рек кипение.
И шорох,
Я вас люблю,
Как шумную Куру,
Люблю в пирах и в разговорах.

Зал загудел от восторга, готовый снова сорваться аплодисментами, но Есенин остановил их жестом руки.

Я — северный ваш друг
И брат!
Поэты — все единой крови.
И сам я тоже азиат
В поступках, в помыслах
И слове.
И потому в чужой
Стране
Вы близки
И приятны мне.

Публика уже не могла сдерживаться — она зааплодировала, крича: «Браво, Есенин!»

Есенин опустил листок и, улыбаясь, раскланялся. Когда он вновь поднял листок, публика стихла, как по мановению дирижерской палочки.

Века всё смелют,
Дни пройдут,
Людская речь
В один язык сольется.
Историк, сочиняя труд,
Над нашей рознью улыбнется.

Он скажет:
В пропасти времен
Есть изысканья и приметы…
Дралися сонмища племен,
Зато не ссорились поэты.

Есенин остановился и пояснил:

— Дальше будет еще несколько строф! А вот так заканчивается стихотворение… — Он убрал листок в карман и прочел наизусть:

Поэты Грузии,
Я ныне вспомнил вас,
Приятный вечер вам,
Хороший, добрый час!..

Товарищи по чувствам,
По перу,
Словесных рек кипение.
И шорох,
Я вас люблю,
Как шумную Куру,
Люблю в пирах и в разговорах.

Когда Есенин поклонился зрителям, люди из зала полезли к нему на сцену, желая лично обнять, поблагодарить поэта. Табидзе, Паоло Яшвили и Георгий Леонидзе пытались было защитить его, но куда там! Восторженная толпа смела их, словно Кура, своим бурным потоком.

Дальше все происходило как в угаре. Вот Табидзе за столом кричит, протягивая к нему свой бокал:

— Ты гениальный поэт, Сергей! Если окажешь честь, я переведу твои стихи на грузинский. Все переведу! Буду счастлив и горд!

Вот Паоло лезет к нему с объятиями:

— Ты гениальный поэт! Ты такой же, как я!

Вардин со сталинскими усами пыхтит ему в лицо трубкой:

— Ты выполнил заказ, товарищ Есенин! Молодец! Джигит!

Все потонуло в едином сплошном восторге:

— Са-карт-ве-ло-о-о!!!

На железнодорожном вокзале Тифлиса из вагона по ступенькам едва спустились лучшие поэты Грузии. Все трое были крепко выпивши. Паоло Яшвили, взяв проводника за лацкан форменной тужурки,