остановилась, и шофер, с треском опустив окошечко, ведущее в салон, прокричал:
— Слезай, конечная!
И мы вышли в прохладную темную зелень кривой улочки, карабкающейся по косогору.
Мы шли, оглохшие от густой тишины, слегка пошатываясь после стремительной езды на поезде и автобусе, всматриваясь в запутанные номера на разномастных оградах частных домов.
Арефа растерялся. Он бросал на меня извиняющиеся взгляды, и мне передалась его растерянность. У нас были все шансы остаться на ночь без крыши над головой. Правда, всегда можно добраться до ближайшего отделения милиции. Но где оно, это отделение, и кто нам покажет путь? У меня было такое ощущение, что город вымер. И вообще здесь когда-нибудь жили люди? Мы уперлись в тупик.
— Странно, — сказал Арефа. — Тут должен был быть магазин…
— Но нет даже и продпалатки, — пошутил я.
Пришлось возвращаться и сворачивать в переулок.
Сколько времени продолжались наши поиски, я не помню. Вся затея с погоней за Васькой и Чавой стала казаться до того неумной и пустой, что я едва не сказал об этом своему спутнику. А может быть, Арефа дурачит меня и, как утка, оберегая своих птенцов, отводит от них охотника?
Мы опять куда-то свернули. У Денисова вырвался вздох облегчения. Место было ему знакомо. Он попросил подождать меня возле какого-то дома, вошел во двор и быстро вернулся, сообщив:
— Это, оказывается, совсем рядом.
Через несколько шагов нас осветили сзади автомобильные фары. Пришлось посторониться. Мягко урча мотором, переваливался по разбитой, заросшей травой колее «Москвич».
Арефа проводил его взглядом и вдруг крикнул;
— Эй, морэ!
Машина стала как вкопанная, и из нее выглянула удивленная физиономия водителя.
— О, баро девла! — воскликнул шофер, взглядевшись в Денисова. — Арефа!
Арефа шагнул к «Москвичу».
— Здравствуй, Василий. А я, черт возьми, заблудился. Битый час плутаем…
Дратенко открыл заднюю дверцу:
— Вот молодец, что приехал! А где Зара?
— Не могла.
— Жаль-жаль.
Денисов полез на сиденье и пригласил меня. Машина была новая, резко пахла краской, кожей и пластмассой, легко покачивалась от работы двигателя. Щиток с приборами уютно светился лампочками. Дратенко тронул. Свет от фар поплыл по изумрудной траве.
— Как внуки? — спросил Василий.
— Спасибо, живы-здоровы.
— Ну и слава богу! — Дратенко обернулся и подмигнул мне: — Ром?
Я не понял.
— Нет, русский, — ответил за меня Арефа. — Сережкин приятель.
«Да, — подумал я, — ничего себе приятель».
— Ты знаешь, на днях Сергей был. Что с ним таксе?
— А что? — невольно воскликнул Арефа. Я сдавил ему руку, чтобы он не сказал ничего лишнего.
— Сумасшедший какой-то! Набросился на меня. Где, говорит, лошадь?
— Давно был? — глухо спросил Денисов. От волнения он охрип.
— Три дня назад. Смешной человек! Зачем мне красть лошадь? Я, как и Остап Бендер, уважаю уголовный кодекс. — Дратенко засмеялся. — В наше время можно заработать честным трудом. А все эти цыганские штучки-дрючки с лошадьми пора сдать в музей.
Я чуть было не напомнил ему, как они пытались провести Нассонова, напоив кобылу водкой, Но вовремя сдержался. Вообще мне надо пока делать вид, что мое дело — сторона. Пусть потрудится Арефа.
Денисов уже успокоился. Главное, Чава был жив и невредим.
Мы остановились у высокого, глухого забора. Ворота для автомобиля поставили, видимо, совсем недавно и еще не успели покрасить.
Дратенко сам отворил их, завел машину во двор и пригласил нас в темный дом, открыв входную дверь, запертую на несколько замков.
— Мать у невесты, — словно оправдывался он. — Вы же знаете, что такое цыганская свадьба! Хлопот полон рот.
Он провел нас через сени в комнату и щелкнул выключателем.
Я зажмурился от яркого света. Комната была заставлена мебелью, набита дорогими вещами. Было видно, что эта полированная, позолоченная, граненая, бархатная и шелковая радость доставляла владельцу прямо-таки животное удовольствие. Он ждал от нас восхищения, в крайнем случае — одобрения. Но мы расположились на низком диване с деревянными полированными подлокотниками, покрытом толстым ковром, и молчали, занятые своими мыслями…
Дратенко сел возле стола, небрежно положив руку на плюшевую скатерть, явно огорченный тем, что мы не похвалили его дом.
— Куда уехал Сергей? — спросил Арефа.
— Чуриковых искать. Мы с ними у вас были.
— Не припомню таких… — сказал Арефа.
— Да знаете вы их! — нетерпеливо махнул рукой Дратенко. — Григорий и Петро. Братья.
Арефа задумался, силясь вспомнить.
— У Гришки лицо щербатое. После оспы.
— Вспомнил. Далеко они?
— Завтра будут на свадьбе. У них и справитесь о Сергее. А жеребец не нашелся?
— Обязательно будут? — спросил Денисов, не ответив на его вопрос.
— Прибегут. Большие любители выпить и закусить. — Василий обнажил в улыбке свои крепкие, желтые зубы. — Согласился бы ваш председатель, сейчас бы радовался. Такого бычка упустил! Мы его в соседний колхоз продали, «XX партсъезд». Довольны.
Я поражался: неужели Дратенко так здорово умеет притворяться? Или он и впрямь непричастен ко всей этой истории с Маркизом?
Арефа тоже был озадачен его поведением.
— Послушай, Василий, где вы провели ту ночь с Сергеем? — спросил он напрямик. Я хотел дать ему какой-нибудь знак, что так вести разговор не следует. Но Денисов на меня не смотрел.
— В соседнем хуторе, — небрежно ответил хозяин дома.
— Э, зачем врать! — покачал головой Арефа. — У Петриченко вы не были.
— Правильно, не были. А что, там одни Петриченки живут? — Ваську этот разговор смутил. Он старался отвести от Арефы глаза. Денисов это чувствовал. — Дорогой Арефа, давай поговорим о чем- нибудь другом. Ты мой гость. — Он посмотрел на меня и поправился: — Вы мои гости. Завтра свадьба… Погуляем, повеселимся…
Денисов некоторое время сидел молча, что-то обдумывая. Потом тряхнул головой;
— Ты прав.
— Вот и хорошо! — поднялся Дратенко, радостный, словно у него гора свалилась с плеч. — Сергея мы отыщем. Завтра столько народу будет, обязательно узнаем, где твой сын. Закусим чем бог послал? Правда, всухомятку. — Он развел руками. — Матери нету…
Васька пошел на кухню, мурлыкая под нос.
— Арефа Иванович, мне кажется, надо его прижать, — поспешно стал я шептать Денисову. — Насчет Куличовки он, кажется, врет.
— Подожди, подожди, Дмитрий Александрович, — остановил меня Арефа, задумчиво глядя перед собой. — Мы с ним еще потолкуем. Закусим, ты спокойно иди спать. Договорились?
Что мне оставалось делать? Инициатива была в руках Арефы.
— Идет, — сказал я, вздыхая.
