особенно опасным.
— Волков бояться — в лес не ходить, — усмехнулся подполковник. — Этих хищников пора обкладывать красными флажками.
— Силенок не ахти, — покачала головой следователь.
— Рунов действует с местными чекистами. Ребята — асы! Обещали тот зеленый «Москвич» хоть из- под земли раскопать. У Анатолия Филипповича должна состояться наша совместная встреча. Для согласования действий.
— Отлично! — обрадовалась следователь. — Очень кстати помощь госбезопасности. — Она сняла трубку зазвонившего телефона. — Слушаю… — Лицо Ольги Арчиловны вдруг стало жестким и, прикрыв ладонью микрофон, она проговорила: — Быстро узнайте, откуда звонят.
Ян Арнольдович пулей выскочил из номера и побежал в свой.
— Да, я слушаю, — продолжила разговор следователь.
— Смотри, сука, — проговорил в трубке хриплый голос, — если в ближайшее время не смотаешься из Южноморска, пришьем!..
Послышались короткие гудки. Ольга Арчиловна положила трубку рядом с аппаратом. Минут через пять вернулся Латынис.
— Звонили из автомата возле кинотеатра «Космос», — сказал он. — Ищи ветра в поле…
— Конечно, — вздохнула Ольга Арчиловна, кладя трубку на рычаг. — И так — каждый вечер. А то и среди ночи. Матерятся, грозят…
Она передала Яну Арнольдовичу последний «ультиматум».
— Голос один и тот же? — поинтересовался подполковник.
— Разные. Мужские и женские.
— Интересную я узнал новость, Ольга Арчиловна. Арест Мухортова здорово выбил наших противников из колеи. Им интересуются во всех больницах Южноморска. Сбились с ног, несчастные. Ну, выкладывайте, что там в Палермо?
— Там, к сожалению, не все однозначно. Свой перстень Гринберг признала…
— Очень хорошо.
— Но она опознала и грабителя — Станислава Ларионова. А у него, как выяснил Рунов, алиби. Я даже не знаю, как теперь расценивать опознание Фаины Моисеевны, — расстроенно проговорила следователь, — хотя секрет перстня мог знать лишь настоящий владелец. Даже внучка Шмелева не предполагала об этом. Честно говоря, Ян Арнольдович, я в замешательстве.
— И напрасно, — улыбнулся он.
Латынис торжественно раскрыл папку, достал фотографию и протянул Ольге Арчиловне. На ней был заснят полковник милиции.
— Ларионов? — удивилась Дагурова. Латынис кивнул. Но почему полковник? Когда он успел стать им?
— Не был и никогда не будет, — усмехнулся Ян Арнольдович.
— Ой, Ян Арнольдович, что-то вы крутите! — подозрительно посмотрела на оперуполномоченного следователь.
— Так вот, это действительно Ларионов, — сказал Латынис, — только не Станислав, а Лев. Лев Архипович.
— Брат, что ли? — вырвалось у Дагуровой.
— Вот именно. Старший. Разница у них два года.
— Фу ты! — с облегчением выдохнула следователь. — Кто бы мог знать! Похожи как две капли воды.
— Теперь понимаете Гринберг?
— Конечно! Выходит?..
— Да, — подтвердил Латынис. — У Фаины Моисеевны был тогда Лев Архипович. В сентябре восемьдесят четвертого года, когда Станислав находился в Звенигороде, его брат отдыхал в Южноморске. О том, что именно Лев ограбил Гринберг, свидетельствуют кое-какие вещи, изъятые при обыске.
Ян Арнольдович достал еще два снимка.
— Та самая ваза, — радостно проговорила Ольга Арчиловна, рассматривая цветную фотографию хрустальной вазы, обвитой золотой виноградной лозой.
— И старинные часы, — добавил Латынис, ткнув пальцем в другую фотографию, запечатлевшую изумительную работу неизвестного мастера в виде расписанного пасхального яйца. — Малахит, серебро, перламутр…
— А где этот самый Лев?
— В клетке, — улыбнулся Латынис. — Задержали.
— Признался?
— Пока молчит. Мне кажется, на что-то или на кого-то надеется.
— Он действительно работает в вашем ведомстве?
— Ни боже мой! — ответил Латынис и добавил: — Хотя мерзавцы с полковничьими погонами у нас, к сожалению, не перевелись.
— Кто же он?
— Страховой агент. Но, сдается, это крыша. Если не хуже — способ разнюхивать, где можно поживиться. Мои коллеги из Звенигорода подозревают, что он связан с рэкетом. Возможно, верховодил.
— Ну и рыбку вы поймали! — восхитилась Дагурова. — Акулу.
— Это точно. У него не квартира, а музей.
— Интересно, его брат Станислав работал на пару с ним? И вообще, зачем Лев Архипович снялся в милицейской форме?
— Ольга Арчиловна, дорогая, я сам могу назвать еще десяток «почему». Подождем сведений из Звенигорода… Лучше расскажите о Мухортове. Раскололся?
— Не до конца.
И Дагурова рассказала о результатах допроса. Когда она дошла до соучастников, некоем Жоре по кличке Борода и Генрихе — Сэре, Латынис перебил следователя:
— Постойте, постойте, Жора, Генрих — это ведь команда яхты «Элегия»!
— Вы так думаете?
— Факт. Белов подробно о них рассказывал. Да и по агентурным данным именно эти молодцы обслуживают Хинчука на яхте. Их фамилии — Георгий Бородин, Генрих Довжук, а капитаном Семен Кочетков, по кличке Боцман.
— Ваш знакомый? — улыбнулась Дагурова.
— Он самый. Но зачем Бородин и Довжук убили Шмелева? Как свидетеля?
— Боюсь, Ян Арнольдович, что Николай Павлович больше, чем свидетель. Соучастник…
— Шмелев?! — поразился Латынис. — Чей же?
— Киреева и компании.
— Но ведь он первый начал раскручивать дело. И весьма энергично. Горел, можно сказать.
— И очень быстро потух. Сразу, как только приехал Чикуров. И еще: откуда у Шмелева перстень Гринберг?
— Да-да-да, — закивал Ян Арнольдович. — Смотрите, какая выстраивается цепочка. Фаину Моисеевну ограбил Лев Ларионов. Его брат — правая рука Киреева. Именно в тот момент, когда Шмелев уходит на пенсию, он почему-то дарит своей внучке перстень Гринберг…
— Вы знаете, я думаю, не перстень ли искали убийцы в его квартире? Очень серьезная улика. Ведь Шмелева убили именно тогда, когда по инициативе Измайлова Рунов занялся поисками грабителя Фаины Моисеевны.
— Вроде сходится. Ладно, пора, как говорится, на боковую. Завтра много дел.
— И первое — допрос Мухортова. Поедем прямо с утра.
— Я считаю, нужно немного повременить. Есть идея. Но ее нужно проверить.
Латынис рассказал о том, что наконец установлена личность убитого возле ресторана «Воздушный
