— Только.
— Из-за валюты?
— А что наши деньги? Бумажки…
— Небось вечер — сто долларов?
— Не меньше, — даже с некоторой гордостью произнесла Эвника. — А откуда вам известна ставка?
— О стоимости наших проституток пишут на Западе в газетах, как о прогнозе погоды… Ну, что ж, сотня зелененьких — сумма приличная. Особенно если принять во внимание, сколько дают за доллар на черном рынке.
— Сто долларов не так уж много, — фыркнула Эвника. — Вот в Англии Памелла Бордес зарабатывает за ночь пятьсот фунтов стерлингов. Слышали о такой?
— Не пришлось.
— Она принимала членов английского парламента. В квартиру Памеллы был даже проведен звонок, извещавший клиентов, что пора отправляться на голосование в парламент.
— А сколько вы имели от членов нашего правительства? — как бы невзначай поинтересовался Латынис.
— Каких членов? — смутилась Эвника.
— Например, министра Рудых?
— А-а, Рудых, — чуть улыбнулась администраторша Дома моделей. — Поверьте, ничего.
— По любви? — разыграл искреннее удивление Ян Арнольдович. — Но он не то что в отцы, в деды вам годится.
— Могу поклясться, — серьезно произнесла Эвника.
— По просьбе Киреева?
— Нет. Одного из тех, кто не мешает мне работать с иностранцами.
— У него, надеюсь, есть фамилия?
— Есть и фамилия, есть и глаза, и уши, и между прочим, длинные руки. Меня достанут, где бы я ни спряталась.
— Нам, как вы понимаете, можно доверять: нет резона вас закладывать. Какие у вас отношения с Вадимом Снежковым?
— Деловые.
— Сутенер?
— Ну зачем так грубо? — поморщилась администраторша Дома моделей.
— Во всяком случае — не клиент. Так?
— Господи, конечно, нет!
— А не жених случаем?
Эвника скептически улыбнулась, но не ответила.
— Странно получается, — сказал Ян Арнольдович. — Снежков дико приревновал вас к Чикурову, а вот иностранцам преподносит на блюдечке с голубой каемочкой. Откуда у Вадима такая лютая ненависть к Игорю Андреевичу? Можете объяснить?
— Поверьте, мне Чикурова жаль, — опустила голову Эвника. — Но поймите… Что я могла поделать? — с отчаянием произнесла она.
— Поговорить с Вадимом, объяснить…
— Вадиму?! — округлила глаза Эвника. — Он пешка, не больше.
— А за ним кто?
— Спросите что-нибудь полегче.
— Ладно, спрошу. Вы бывали с клиентами в квартире Снежкова?
— Раз вам это известно, что спрашиваете?
— А почему именно у него?
— А где — у меня дома? Соседи за каждым моим шагом следят. У Вадима роскошная трехкомнатная хата. Стерео, видео, бар… Принца датского и того принять не стыдно.
Латынис заговорил о приятелях Снежкова: Хинчуке и адвокате Чураеве. Но Эвника сказала, что о них ничего не знает. Больше Ян Арнольдович ничего от нее добиться не мог.
Совещание у Рунова было назначено на девять утра. Когда Дагурова и Латынис зашли в его кабинет, в нем помимо генерала находился мужчина средних лет в штатском.
— Прошу любить и жаловать — Роальд Матвеевич Котляр, замначальника областного управления КГБ, — представил его москвичам Анатолий Филиппович.
Ольга Арчиловна и Ян Арнольдович назвались сами.
— Ну что же, — продолжал Рунов, — ваше взаимодействие, я думаю, очень даже пойдет на пользу делу.
— А оно уже началось, — сказал Латынис.
— Во всяком случае, мы установили, кому принадлежит зеленый «Москвич», — откликнулся Котляр. — Тот, что стоял в аэропорту возле «Волги» Асадуллина.
— И кому же? — в один голос спросили Дагурова и Латынис.
— Брату Хинчука. А по существу — самому Хинчуку. В' основном ездит на «Москвиче» он. По доверенности. По приметам один из мужчин, что вылез из машины, похож на Хинчука.
— Вот, значит, кто подстроил аварию, — покачала головой Ольга Арчиловна. — Я же говорила Гуркову, что Хинчука надо арестовать!
И рассказала о своем визите к облпрокурору. Рунов возмутился и сказал:
— Жаль, что я не знал об этом факте. Между прочим, вчера на заседании областного временного Комитета по борьбе с преступностью было сказано немало критических слов в его адрес.
— Всякая нечисть подняла голову, а он, что красна девица, жеманится да церемонится, — буркнул Латынис.
— Перестраховщик, — кивнул Котляр.
— Если не хуже, — отозвалась Дагурова. — Когда я заикнулась о том, что в Южноморске орудует мафия, Алексей Алексеевич посмотрел на меня, как на помешанную. Стала доказывать, что замешаны сами верхи, а он мне: думайте, прежде чем говорить…
— Кого-нибудь конкретно назвали? — поинтересовался Рунов.
— К примеру, Печерского, тестя Киреева. Ваш мэр махровый взяточник. Говорят, в городе почти не осталось государственных учреждений общепита. Отдали на откуп нечистым на руку людям, которые отмывают грязные деньги. Зато тем кооперативам, что хотят производить товары, услуги и прочее, перекрывают кислород.
— Ничего, отпредседательствовал Геннадий Трофимович, — сказал генерал. — Избиратели отзывают его.
— Наконец-то! — обрадовался Котляр. — Под его «чутким» руководством Южноморск запустили донельзя. Что жилье, что дороги, что экология.
— И конечно, на заслуженный почетный отдых? — усмехнулась Дагурова. — Как Медунова и ему подобных?
— Скорей всего, — вздохнул Рунов.
— А надо бы привлечь к уголовной ответственности! — горячо проговорила Ольга Арчиловна. — И вообще, товарищи, я считаю, что нам пора заняться выявлением преступников не только по горизонтали, но и по вертикали. Сейчас уже ясно: Мухортов, Бородин, Кочетков и Довжук — самое низшее звено. Исполнители, так сказать. В итальянской мафии их именуют пиччотти. Они подчиняются главе, так называемому Дону или Дяде. Он распоряжается их судьбами и жизнью. Но между Доном и пиччотти имеются один или несколько промежуточных элементов. По-ихнему — капорежиме…
— Вы, я вижу, специалист по мафии, — улыбнулся Рунов. — Откуда знаете?
— Можно сказать, из первых рук — итальянского полицейского, — ответила Дагурова, коротко рассказав о знакомстве с комиссаром Фальконе.
— Кто же, по вашему мнению, в Южноморске капорежиме? — поинтересовался Котляр.
— Скорее всего, такие люди, как Киреев, Хинчук.
