«Хорошо бы иметь санкцию прокурора на обыск, — размышлял Ян Арнольдович. — Сейчас её не так-то легко получить… Или пока лучше понаблюдать за Дончиковым, проследить связи! Но для этого нужно время, и немалое. А его нет… Придётся провести разведку боем».
Узнав, что Дончиков принимает сегодня дома (в поликлинике он работал через день), и прихватив участкового инспектора, Ян Арнольдович попросил Лукина занять наблюдательный пост во дворе дома, где жил дантист, и не спускать глаз с его окон. Если майор подойдёт к окну и вытрет носовым платком лоб, значит, участковому инспектору нужно будет срочно зайти к Дончикову с понятыми.
Лукин лишних вопросов не задавал, понимал что к чему.
Латынис поднялся на четвёртый этаж, нажал кнопку звонка над медной табличкой с витиеватой надписью: «Дончиков Ю.Ф., зубной врач». Из квартиры донёсся мелодичный звон, и дверь вскоре отворилась.
— Здравствуйте, милости прошу! — гостеприимным жестом пригласил войти мужчина лет пятидесяти, в белоснежном халате и медицинской шапочке на голове.
Майор был в штатском, и дантист конечно же принял его за клиента.
— Здравствуйте, — ответил Латынис, входя в просторный холл.
— Снимайте плащ, — любезно предложил хозяин. — Вот вешалка… Я займусь вами буквально минуты через три.
Дончиков показал Яну Арнольдовичу на кресло, и когда тот уселся, нажал на клавишу видеоприставки. На экране цветного телевизора возникли кадры весёлого мультика.
— Отдыхайте пока! — Дантист, одарив Латыниса ослепительной улыбкой, исчез за дверью.
Майор огляделся. На стенах прихожей-холла картины, эстампы, на полу — пушистый ковёр. На столике — красочные иллюстрированные журналы. Иностранные…
«Что значит, частник! — подумал Ян Арнольдович, глядя на приключения Микки-Мауса, разворачивающиеся на экране. — А в поликлинике? Войдёшь в кабинет, и не то что улыбки, простого „здравствуйте“ не дождёшься!»
Дончиков не обманул: через три минуты он появился в холле с мужчиной. Видимо, тому удалили зуб, в уголке рта виднелась ватка.
— Всего вам доброго! — Дантист помог клиенту одеться. — Завтра обязательно сообщите, как себя чувствуете. Хотя, я уверен, все будет в порядке.
Мужчина промычал что-то в ответ, пожал руку Дончикову и вышел.
Зубной врач, выключив телевизор, пригласил Латыниса в комнату. Небольшая, она была оборудована под зубоврачебный кабинет. Дончиков, чуть припадая на левую ногу, обутую в ботинок на утолщённой подошве, подошёл к умывальнику и стал мыть руки.
Ян Арнольдович обратил внимание на идеальную чистоту, на удобное (опять же импортное!) кресло для больных. Да и на остальном оборудовании — бестеневой лампе, столике с инструментами и шкафчиках на стенах — на всем стоял фирменный знак какой-то зарубежной компании.
— Садитесь в кресло, — сказал Дончиков, подставив руки под автоматическую сушилку. — Писанина — потом… — Видя, что посетитель мнётся, он улыбнулся. — Ну что вы оробели? Уверяю вас, никакой боли не будет. На что жалуетесь?
«Надо брать быка за рога!» — решился Ян Арнольдович.
— Зубы у меня в порядке, Юлий Филиппович, — спокойно произнёс он. — Я по другому делу.
— Какому? — все ещё улыбаясь, но уже с некоторым беспокойством спросил дантист.
— Майор Латынис, из уголовного розыска. — Ян Арнольдович показал хозяину квартиры служебное удостоверение.
Тот читал его внимательно и долго. Его волнение не ускользнуло от Яна Арнольдовича.
— Чем обязан? — произнёс с расстановкой Дончиков.
— Здесь у вас слишком стерильно, — в свою очередь улыбнулся майор. — Можно сказать, служебный кабинет. Лучше давайте побеседуем в другой комнате.
Латыниса устраивал разговор и здесь, но ему хотелось посмотреть, как живёт дантист. Да и окно кабинета выходило не во двор, а на улицу.
— Пожалуйста, — без особой радости сказал недоумевающий хозяин.
Вторая комната была значительно больше кабинета. Майор вспомнил слова участкового о том, что Дончиков живёт шикарно. Так оно и было на самом деле. Мебель — сплошной антиквариат. Кругом — канделябры, бронза, дуб, хрусталь, позолота. Одну из стен украшал камин. Как понял Латынис, это была имитация. Внутри «тлели» электрические дрова. Единственная вещь, олицетворяющая наше время, — японский телевизор с огромным экраном.
«Второй», — отметил про себя майор.
— Я слушаю, — скучным голосом произнёс Дончиков, когда они уселись на старинный диван, обитый шёлковым штофом.
— Юлий Филиппович, нам известно, что девятнадцатого октября у вас была одна молодая женщина, Ореста Сторожук…
— Не было у меня такой клиентки! — поспешно ответил зубной врач.
И снова Латынис заметил волнение и растерянность на лице Дончикова.
— Почему вы так категоричны? — поинтересовался майор.
— На всех больных у меня имеются истории болезни. — Дантист усмехнулся. — Я чту закон… А среди знакомых такой у меня, увы, нет.
— А я утверждаю, что Сторожук у вас была! Вспомните, пожалуйста, — продолжал Латынис.
— Вы можете убедиться сами, есть у меня такая больная или нет! — Хозяин вскочил, выбежал из комнаты и вернулся с кипой историй болезней.
Латынис просмотрел их. Карточки на Сторожук действительно не было.
— Вот видите! — торжествующе произнёс дантист.
— Она продала вам два бриллианта, которые находились у неё вот здесь,
— Латынис ткнул пальцем в свои щеки. — В коронках…
— В коронках?! — нервно засмеялся Дончиков. — Глупости! Впервые слышу, чтобы бриллианты носили во рту! Она что, жена графа Монте-Кристо?
— Кстати, я тоже впервые столкнулся с таким способом хранения драгоценностей или украшения рта. Но есть показания Сторожук, — глядя прямо в глаза врачу, сказал майор. — Она даже назвала сумму, которую вы ей дали: пятьдесят тысяч.
Дончикова словно пружиной подбросило.
— Какая наглость! Какая ложь! — заходил он по комнате, потрясая в воздухе руками. — Знать не знаю вашей этой… как её?.. И вообще!.. К вашему сведению, у меня лечились такие люди!
И он стал перечислять фамилии, среди которых промелькнул второй секретарь горкома партии и первый зампредгорисполкома.
— Между прочим, вот здесь, в этой квартире, я облегчил страдания вашему начальнику, Саблину, — брызгая слюной, выкрикнул дантист.
— Знаю, — спокойно ответил Латынис, подумав, что время идти ва-банк. Видимо, именно потому, что у Дончикова совесть нечиста, он и беснуется. Надо рискнуть — срочно провести обыск. Именно сегодня, сейчас! Ибо стоит только шагнуть за порог, и Дончиков спрячет концы в воду. В экстренных случаях закон разрешает и без санкции прокурора. Конечно, риск нешуточный. Если ничего не удастся найти, неприятностей не оберёшься. Но, как говорится, кто не рискует, тот не выигрывает.
— Ну что ж, Юлий Филиппович, как я вижу, правду вы говорить не собираетесь? — спросил майор.
— Нечего меня шантажировать! — взвизгнул врач.
И опять стал говорить, какие у него, в случае чего, найдутся защитники.
Ян Арнольдович поднялся с дивана, подошёл к окну и вытер лоб платком. Лукин, зябший под расходившимся дождём, кивнул и быстро зашагал к подъезду.
Через несколько минут проиграл нежную мелодию дверной звонок.
— Видите, ко мне клиент, а вы!.. — заносчиво произнёс Дончиков.
— Это не клиент, а понятые, — сказал Латынис, идя за хозяином в прихожую.
— Как… Какие понятые? — Лицо дантиста сделалось белее его халата.
