— Сражаться? Трое на одного? Нечестно! — старик почему-то сильно развеселился. — Давай три на три! Пойдет?
— Какие три, только двое, — Антон попытался поторговаться, понимая, что и два много, и увидел совсем некстати появившегося Птаха. — Ладно, ты хозяин.
Кащей хлопнул в ладони и крикнул: — ОГОНЬ!
Зал, в котором нечему было гореть, превратился в пылающий костер. У Антона затрещали волосы на голове, от Тимофея запахло паленой шерстью. Волк заскулил, присел на задние лапы, поджал хвост и начал отступать в центр пятачка, пока ещё не охваченного огнем. Панический ужас был в его глазах.
— Оборачивайся! Немедленно! Тимофей! — Антон плашмя шлепнул волка мечом, чтобы привести того в сознание. Птах, хоть и был бесенком, огня боялся не меньше волка. Он прижался к парню, ища защиту у самого сильного их них.
'Какой бесславный конец, — безнадежно подумал Антон, покрепче ухватив меч, приготовившись ударить хотя бы один раз, если успеет. — Как глупо…'
Он ринулся вперед, занося оружие над головой, хорошо понимая, что толку от его умения — ноль, и наткнулся на невидимую стену, покачнулся от столкновения, выронил меч на пол и от души выругался, так, как это умеют только русские, облегчая душу, пока рассудок искал пути спасения. А меч, вместо того, чтоб упасть на пол, неожиданно взмыл в воздух и принялся яростно рубить языки огня, постепенно расширяя круг, свободный от неистового пламени. Лезвие мелькало с такой скоростью, что вскоре образовало сплошную светящуюся полусферу, которая надежно прикрывала друзей от огня, и только от жара перехватывало дыхание.
— Стоп! — опять хлопнул в ладони Кащей.
Огонь погас мгновенно, как и не было, даже следов адского костра не осталось.
— Ладно, с этим вы справились, посмотрим дальше. — Кащей недовольно поморщился, щелкнул пальцами левой руки: — ВОДА!
С потолка хлынул водопад.
Антон упал, сбитый напором шумящего потока, в последнюю минуту успев схватить Тимофея за руку, а Птаха за шиворот. Их закружил бурлящий водоворот и понес куда-то. Захлебываясь, теряя сознание от нехватки воздуха, ослепший и оглохший Антон ощутил мощный толчок снизу, а потом воздух, живительный воздух, хлынул в его легкие. Парень лежал животом поперек спины громадного сома и держал в руках Птаха, который не подавал никаких признаков жизни.
'Тимофей, спаситель! Слава богу, не растерялся!'
Сом плавал почти у самой поверхности озера, в который превратился зал, изредка всплывая совсем, чтобы дать своим седокам сделать пару-тройку вдохов.
Кащей, сидя на троне, молча наблюдал. Когда ему надоели показательные выступления подводных пловцов, щелкнул пальцами правой руки. Вода моментально высохла, а друзья шлепнулись на пол с довольно большой высоты. Тимофей, правда, среагировал быстро и, обернувшись еще в воздухе, приземлился на четвереньки уже человеком.
— Выкрутились! — подвел итоги Кащей. — Не устали? — ласково поинтересовался он. Угрюмое молчание истолковал в свою пользу, как положительный ответ. — Тогда МЕДНЫЕ ТРУБЫ! Маэстро, прошу!
Взмах рукой и зал задрожал от оглушительных звуков рок-н-ролла.
— И снова танцы! Танцы! Танцы! — взвизгнул чрезвычайно довольный старик. — Я, отрываясь от земли, лечу!!!
Антон ненавидел танцевать, но его руки и ноги непроизвольно задергались, подчиняясь отвязному ритму, и парень принялся неистово отплясывать. Рядом судорожно дергался Тимофей, ни один облик не спас бы его от участия в безумной дискотеке, и только маленький Птах вертелся вьюном, с удовольствием подпрыгивал, переворачивался в воздухе, всем своим существом наслаждаясь плясками. И не скажешь, что он только что дважды чудом избежал смерти. Наконец, бесенок вдоволь нарезвился и, не обращая внимания на изнемогающих друзей, бодренько попрыгал прочь из зала.
Кащей с видом уставшего диск-жокея начал придремывать в кресле — пленники по всякому никуда не денутся. Да и куда уйдешь от такого веселья?
Внезапно наступила тишина, Антон с Тимофеем повалились на пол, в полной отключке раскинув руки-ноги.
— Кто выключил аппаратуру? — разозленный помехой, Кащей вскочил на ноги, но потом решил, что для первого раза вполне достаточно, и неторопливо начал спускаться по ступеням.
Друзья без сил лежали посреди зала.
Подошедший старик быстро потер руки одна о другую и наклонился к Тимофею, потом резко передумал и обернулся к лежащему навзничь Антону. Тот вспомнил сцену в трактире и похолодел в жутком предчувствии. Рука непроизвольно протянулась к заветному мешочку — сейчас или никогда.
Амулет-яйцо болталось на цепочке прямо перед глазами Антона. Непослушными пальцами выцарапав пучок разрыв-травы из мешочка на шее, парень, не глядя, ткнул им в Кащея и тут же попытался откатиться в сторону, хорошо помня испытания на сарайчике.
Но все случилось быстро и тихо. С легким щелчком яйцо распалось на две половинки, как матрешка, и на пол вывалилась небольшая каменная иголка, сантиметров пять длиной. Антон среагировал быстрее Кащея, на четвереньках кинулся к ней и резко разломал иглу пополам.
Кащей враз почернел, словно обуглился, и, не издав ни звука, горсткой могильного праха осыпался вниз.
Победила молодость!
Разрыв-трава тоже обуглилась, и Антон отбросил ненужный ему комок в сторону. Свою задачу она выполнила.
Когда друзья пришли в себя окончательно и осознали радость победы, Антон без особого интереса спросил у Птаха:
— Где ты бегал? — хотя, по большому счету, парню было все равно. Все живы, здоровы, Кащея нет, и ладно. Пора домой, хватит приключений. Осматривать замок никакого желания не было, ноги бы унести, мало ли что здесь ещё водится.
Бесенок как мог, поведал, что он нашел 'занятную горницу', где много 'блестящих штуковин', и он даже кое-какие потрогал и покрутил, а когда услышал, что музыка смолкла, побежал обратно, к ним. Что ему ещё там делать?
Антон и Тимофей наперегонки ринулись туда. Ого!!!! Комната больше напоминала центр управления полетами. Откуда здесь, на патриархальной планете такая роскошь?
Тимофей сел в кресло на колесиках и задумчиво уставился на пульт, над которым висел огромный слегка вогнутый экран.
— Ты там поосторожнее, — забеспокоился Антон.
— Не бойся. — Тимофей протянул руку и нажал маленький тумблер сбоку.
Ничего не произошло, разве что некоторые лампочки погасли.
Осмелев, «оборотень» тронул другой. Третий…
Никакой реакции, тишина…
— Да он не работает, — разочарованно протянул Антон, — сдох.
— Подожди, разберемся… Энергия подведена, видишь, лампы горят, да и музыка откуда? Нееет…
— Точно, обязан быть какой-то результат. А, может, это твоя машина времени? — выдвинул версию Антон.
— Здесь, в замке? Да нет, вряд ли, — Тимофей задумался, глядя на бесчисленные тумблеры.
Птах подобрался поближе, просунул голову Тимофею под руку, по пути задев несколько переключателей, и восторженно уставился на внезапно появившуюся перед ним картинку — голубой шар планеты медленно вращался, на его поверхности проплывали хорошо узнаваемые очертания материков.
— Это же Земля! — выдохнул замерший Тимофей.
— Ни фига себе! — только и смог произнести Антон. — А как?
Картина оживала, в глубине сферы появилась яркая точка, которая затем превратилась в изображение.
На друзей смотрел седой длиннобородый старик. Некоторое время ничего не менялось, затем в полной тишине раздался медленный глуховатый голос редко говорящего человека. Человека, казалось, забывшего, как произносить слова.
— Я вас ждал….
Пауза.
— Нас?! — хором воскликнули Антон с Тимофеем.
Опять пауза.
— Не вас…. Но пришли вы, и, значит, так должно было быть. Вы справились с Кащеем, нашли коммуникатор…. Ваш маленький друг оказался очень восприимчив к ментальному воздействию, в отличие от вас, больших. Он и помог мне, сам не понимая, наладить связь. Сколько лет я никого, кроме Кащея не видел, да и его редко. Моих близких, наверное, уже нет…. Хотелось бы встретиться с вами наяву, но, думаю, я не смогу показать дорогу, потому что сам не знаю ее. Поэтому слушайте, времени у меня не очень много. И, может, мне будет легче умереть, рассказав вам правду о нас….
ГЛАВА 17
Планета умирала. Немощные лучи красно-багрового солнца с трудом пробивали густой слой сплошных туч. Света и тепла было слишком мало, чтобы обогреть измученную землю и на ней навсегда поселились холод, мрак и ветер. Нескончаемый ветер, который изо всех сил пытался стереть с лица планеты любое напоминание о цивилизации, все еще существующей здесь, о великом народе Диоры.
Он не исчез, нет, он просто ушел вниз, укрылся под землей, где оставался хоть какой-то шанс на спасение. Но эта вынужденная мера была напрасной. В жестких условиях строжайшей экономии энергии, при использовании регенерированного воздуха и синтетических заменителей пищи вырастить здоровое поколение не удавалось. Появились первые признаки мутаций, которые со временем грозили стать необратимыми. Диорийцы были обречены. Цивилизация должна была исчезнуть.
Переселение стало идеей «фикс», и только одна она не давала миру рухнуть в бездну безумия и мракобесия, напрочь позабыть о годах расцвета, которые по праву называли 'золотым веком' Диоры.
И в последней попытке спасти хотя бы память о ней, Всепланетный совет принял решение: во все стороны были разосланы пятнадцать кораблей-разведчиков, с заданием отыскать любой мало-мальски пригодный для колонизации мир. Отыскать, пока есть время.
«Пилигрим» был одним из таких кораблей, в создании которых использовались новейшие разработки диорийских ученых, кораблей, которые строили всей планетой. Он метался от звезды к звезде, задерживаясь около некоторых на короткое время, планетные системы других исследуя более тщательно. Все казалось напрасным — пригодных для колонизации планет не находилось. Ближний космос был уже исследован, и на свой страх и риск корабли ушли в дальний поиск.
…Сварог встал, прошелся, потряс головой, прогоняя мрачные думы. Отстраненно глянул в иллюминатор, опять возвращаясь к мысли о том, что, скорее всего, их поиски напрасны.
Равнодушный космос холодно помигал в ответ разноцветными огоньками миллионов звезд — он ничего не обещал, ему было все равно. Цивилизации появляются и исчезают, а он — вечен…
Сварог не чувствовал себя уставшим, хотя только что сдал вахту первому помощнику. Все было спокойно.
