Волошина направляю в таксопарк, который уже знаком нашим ребятам как свои пять пальцев. Там старший лейтенант должен выяснить, имеются ли в документах соответствующие пометки об отсутствии Моисеева в дни «командировок» в Новосибирскую область.
Инспектору Громову даю задание сходить к подруге матери Северинцевой и предъявить ей фотографию Эльякова на предмет опознания. Вдруг словоохотливая старушка узнает на снимке «солидного Наташенькиного кавалера». Тогда одно звено автоматически замкнется.
Последним в дверях вырастает Нефедов. Вид у Валентина бравый, хотя из-под рубашки выглядывает полоска белоснежного бинта. Ничего не поделаешь, придется лейтенанту сходить к Клавдии Павлюк – ведь он у нас теперь главный специалист по работе со слабым полом. Для понимания серьезности поручения подчеркиваю важность выявления возможной линии Моисеев – Кормилин.
Так! Осталось распорядиться насчет охраны Серова, решить еще семь-восемь текущих оргвопросов и можно будет на десять минут перевести дух.
Глава восьмая
Утром я решаю пройтись до управления длинным кружным путем. Собственно говоря, такой маршрут я выбираю потому, что большая его часть проходит через малолюдный в это время года парк и есть возможность без помех еще раз продумать в деталях предстоящий допрос Кормилина. Именно допрос – бесед уже не будет. Факты, которыми мы сейчас располагаем, должны заставить заговорить Ивана Трофимовича. Надо только все верно рассчитать психологически, не дать ему опомниться. Иначе вновь возникнет недопустимая при сложившихся обстоятельствах заминка. Меня интересует даже не столько признание самого Кормилина, сколько связь между ним и Бороховичем-Ферезяевым. А эта связь, судя по всему, имеется.
Вообще впервые с начала расследования у меня появилось ощущение, что дело близится к развязке. И очень многое может прояснить сегодняшний день.
Облетевшие листья с тихой прощальной грустью похрустывают под ногами. В конце центральной аллеи перед спуском к стадиону «Динамо» возвышается старенькое здание кинотеатра «Парк». Бросаются в глаза массивные мраморные колонны не то в стиле рококо, не то барокко – я никогда в этом не разбирался. Между колоннами снуют старшеклассники с портфелями и сумками, оживленно переговариваются в предвкушении очередной порции киновпечатлений. Бедные родители! Сейчас вы находитесь в полной уверенности, что, ваши будущие Эйнштейны и Лобачевские грызут гранит науки, а вечером с удивлением прочтете в дневниках своих чад строгую запись: «Прошу вас явиться в школу в связи с тем, что…»
Ладно, бог с ними, с родителями. Я не директор средней школы, и заботит меня в данную минуту другое.
Значит так. Показания Перцовского, Эльякова и реализаторов – это на первое, на второе – данные, собранные Чижминым, а на десерт – информация Железнова. Как вам такое меню, уважаемый гражданин Кормилин?…
– Здравия желаю, товарищ майор!
Бодрый голос старшины Семенова возвращает меня к действительности.
– Привет, Коля! – я оборачиваюсь назад, недоумевая, когда же это я успел дойти до управления. От реальности деться некуда. Овеянный романтикой осенний парк остался далеко позади, передо мной – полная прозы массивная дубовая дверь. Впрочем, открываю ее я без сожаления.
В вестибюле довольно многолюдно. Все торопятся, У каждого свои дела. Приятно видеть знакомые лица. Отвечая на приветствия коллег, я поднимаюсь на четвертый этаж. Навстречу озабоченно спешит Пошкурлат. А может, мне только кажется, что капитан чем-то озабочен?
– Александр Яковлевич, – поздоровавшись, говорит Пошкурлат, – вас просила зайти Зинаида Михайловна.
Я сразу не могу сообразить, чем моя персона могла ее заинтересовать.
– Это насчет путевки в профилакторий для Трофименко. – подсказывает Пошкурлат.
– Спасибо, – бурчу я, останавливаясь посреди коридора. – Больше ничего нового?
– Пока нет.
Кабинет встречает меня как-то неприветливо: несгораемый шкаф бросает на пол узкую косую тень, казенно поблескивает стекло на письменном столе, даже телефонный аппарат, как ни странно, молчит.
Достав из сейфа нужные бумаги, пытаюсь сосредоточить на них внимание. Проходит около двадцати минут. Часовая стрелка неумолимо указывает на то, что Иван Трофимович почему-то запаздывает. Непунктуальных людей я не терплю, но здесь дело вовсе не в этом. По повестке обычно все являются вовремя – такое уж она имеет магическое влияние.
Следующие пятнадцать минут тянутся нескончаемо, хотя я и продолжаю заниматься документами.
Не могу удержаться от искушения и вновь смотрю на часы. Без двадцати десять.
Отложив в сторону бумаги, набираю домашний телефон Кормилина. Однообразные длинные гудки.
Звоню на фабрику. Нет, Ивана Трофимовича еще нет.
Странно.
Негромкий стук заставляет меня вздрогнуть. В дверях появляется Антон Васильевич.
– Привет сыскарям! Перекуриваем? – Конюшенко с удивлением обводит взглядом пустой кабинет. – Ты один?
– Как видишь.
Мои слова вызывают немедленную ответную реакцию.
– Не явился! Так чего же ты ждешь? Аплодисментов? Идем к Коваленко.
– Да, но…
