– Ванька-то? Жулик, он и есть жулик. Я их насквозь вижу, супостатов, – в праведном гневе Клепикова трясет в воздухе костлявым кулачком. – Ворюга он и до денег жаден. Когда Буриленчиха, царствие ей небесное, на покров померла, полтинник на венок не дал, жадюга. «Нету, – говорит, – бабка, у меня денег. Вы тут по очереди помирать будете, а я плати? На всех не напасешься». У, ирод!
С превеликим трудом мне удается направить беседу в нужное русло. И выясняется следующее: каждое утро бодрая старушка выгуливает во дворе свою комнатную собачку и видит, как Кормилин направляется на службу. Сегодня этот цикл повторился, ничто не нарушало привычного распорядка. Прошло не то минут пять, не то двадцать – тут у Веры Денисовны, которая часов не носит, хронологический провал – Иван Трофимович, испуганный и белый, как полотно, чуть не бегом возвратился домой. Соседка поинтересовалась, не случилось ли чего, на что Кормилин торопливо ответил, оглядываясь по сторонам: «Все в порядке, срочная командировка». По-видимому, сборы в «командировку» производились на спринтерских скоростях – вскоре Кормилин во второй раз вышел из дому с большой вещевой сумкой.
Я благодарю Веру Денисовну за ценные сведения, и она удаляется с чувством выполненного долга. В этот момент вновь оживает рация.
– Товарищ майор, к дому подошел мужчина с сумкой через плечо. Покрутился у крыльца, но заходить не стал. Сейчас он заглядывает в окно.
– Что за мужчина, Сергей Вадимович?
– Средних лет, широкоплечий, в кожаной куртке. Разглядеть лицо не удалось.
– Хорошо, продолжайте наблюдение.
Так. Оцепление снято, сотрудники возвращаются к машинам. Если ситуацию немедленно не проанализировать, она выйдет из-под контроля.
– Слава, – обращаюсь я к Громову, – у Кормилина в прихожей есть телефон. Позвони в диспетчерскую таксопарка и выясни, работает ли у них Л. А. Границкий.
– А я и так знаю, – спокойно произносит лейтенант, – Леонид Аркадьевич Границкий – сменщик Моисеева. Бывший, конечно.
Внезапно жилые дома, тротуары, детская площадка с покосившимся турником – все приходит для меня в движение, на какую-то долю секунды появляется безотчетное предчувствие беды.
– Надо ехать, – негромко говорю я Бородину, тряхнув головой.
Моментально включив зажигание, Сергей излюбленным резким сигналом распугивает голубей, кошек и прочую мелкую живность, вопросительно глядя на меня. И тут рация взрывается странным звуком – как будто на том конце изо всей силы выдохнули в микрофон.
– Александр Яковлевич! – голос Рязанцева ужасающе соответствует моему состоянию.
– Да!
– Александр Яковлевич, ЧП!..
Часть третья. Третья истина
Глава первая
– Залохматившийся плед лежал на столе поверх груды деталей и бумаг. Еще два месяца назад, нет, каких там, пару недель, он хотел соорудить небольшую мастерскую. «Все прошло, как с белых яблонь дым». Недосуг, да и тоска давит.
Мать неоднократно напоминала Диме об уборке, не раз предлагала навести порядок сама. Но он не любил, когда трогали его вещи. Инструменты, чертежи и схемы, годами накапливавшиеся в кладовой, были неотъемлемой частью души Серова.
А сегодня, в порядке борьбы с меланхолией, он разложит все предметы, как говорится, по полочкам.
Дмитрий нагнулся, отодвинул стопку справочников по машиностроительному черчению и стал разбирать папку сэскизами. Так… зубчатые передачи, эскиз газоотводной трубки, система охлаждения ДВС. Серов присел на корточки, устремив взор в потолок. Системами охлаждения он никогда не занимался.
«Вот тебе раз! А это как сюда попало?»
Аналогичные чувства, наверное, испытывал бы палеонтолог, откопавший в толще докембрийского слоя вставную челюсть.
– Но почерк-то… – задумчиво произнес Серов.
И тут он вспомнил. Его передернуло, словно от удара электрическим током. Эти чертежи были принесены Тюкульминым за несколько дней до ареста Дмитрия, а в самом ремонте радиатора нуждался какой-то таксист – старый приятель Анатолия. Починить радиатор Серов уже не успел. Все это время чертежи тихо покрывались пылью, дожидаясь своего часа.
«Долги надо платить сполна…»
Слова, оброненные когда-то Жорой, прозвучали как напоминание и одновременно как призыв к действию.
«Я отдам!» – мысленно пообещал себе Дмитрий.
У него было в запасе два отгула, полученных за сверхурочную работу. «Значит, – решил он, – во вторник и в среду…»
В первый день пребывания в таксопарке Серов порядком примелькался. Угрюмый дворник, подметавший участок территории возле проходной, где Дмитрий проторчал больше трех часов, даже окрестил его «инозэмным шпыгуном». Искомый таксист, однако, не появился.
А направляясь туда же на следующее утро, Серов неожиданно повстречал Жору, идущего на «принудиловку» с видом человека, которому предстоит целый день нажимать на клавиши селектора, диктовать срочные распоряжения секретарю и отвечать на звонки из министерства.
