— Вход во владения Ллос, — ответил Тзирик, — лежит где-то внутри этого кольца.
— Ты уверен? — спросил Рилд.
— Я уверена, — ответила за жреца Квентл.
Она не оглядывалась и не колебалась, но просто пошла дальше все тем же твердым шагом.
По мере того, как нить приближалась к центральному кольцу, она становилась все более пологой и толстой, и впервые за показавшиеся им бесконечными часы и мили компания почувствовала, что идет по чему-то похожему на горизонтальную поверхность, а не скользит вниз по натянутому канату. Появились новые трупы демонов и пауков, некоторые наполовину зарылись в паутину, словно упали с немыслимой высоты, — как оно, скорее всего, и было.
Путники достигли плотного кольца и пересекли изрядный кусок паутины, после чего обнаружилось, что сооружение в центре — это что-то вроде огромного каменного храма, причудливое строение из блестящего черного обсидиана диаметром несколько миль. Заостренные каменные контрфорсы парили над бездонной пропастью, и концы паутины были прикреплены к ним. Храм окружали бескрайние мрачные площади из гладкого камня, настолько огромные, что могли бы вместить целые города. Компания молча наметила курс на один из колоссальных контрфорсов и двинулась к цели.
Халисстра почувствовала, что дрожит, не от изнеможения, но от смеси ужаса и исступленного восторга, поскольку она поняла, что скоро должна предстать пред испытующим взором живого воплощения Ллос.
«Я достойна этого,— сказала она себе.— Должна быть достойна».
Демонов, которые досаждали им во время спуска по нити, черный храм, похоже, не интересовал. Во всяком случае, ни один из монстров не стал преследовать дроу, когда они сошли с нити. Впервые за долгое время темные эльфы просто шли вперед, пересекая огромную наружную, площадь, а стены храма все приближались и приближались, их уже можно было рассмотреть во всех мрачных подробностях.
Квентл повела их к острым краям пролома в циклопической стене, к гигантской расселине, бывшей, должно быть, портиком храма. Время от времени они проходили мимо каких-то странных неживых фигур больших паукообразных существ, казавшихся высеченными из мягкого черного камня. Как ни странно, эти окаменевшие фигуры делались все меньше и меньше по мере того, как дроу приближались к расселине. Халисстра выбросила эту загадку из головы, сосредоточившись лишь на стоящей перед ней цели.
Наконец они добрались до входа в храм и заглянули внутрь. На них смотрело огромное лицо, лицо потрясающе красивой эльфийки, черты ее были спокойны и неподвижны, словно она погрузилась в созерцание. Вырезанное из прекрасного черного камня изображение лика Паучьей Королевы перегораживало проход от края и до края. Лишь в ее полуприкрытых веками глазах была жизнь. Безучастно взирающие на стоящих перед нею крохотных просителей глаза Ллос сверкали злым, дьявольским ликованием, относящимся исключительно к каким-то далеким, неведомым им мыслям или событиям.
Дроу замерли, глядя вверх с изумлением и ужасом, и Квентл распростерлась перед изображением своей богини. Халисстра и Данифай немедленно присоединились к ней, бросившись ниц на холодный черный камень. Даже мужчины упали наземь, лицами вниз, отведя взгляды. Тзирик, как жрец Варауна, ограничился тем, что преклонил одно колено и почтительно опустил взгляд. Он не служил Королеве Паутины Демонов, но и он, и его единоверцы, несомненно, признавали ее божественность.
— Великая Королева! — воззвала Квентл. — Мы пришли из Мензоберранзана, чтобы умолять тебя вернуть благосклонность нашим жрицам! Наши враги посягают на твой священный город и грозят твоим слугам гибелью. Мы смиренно молим тебя научить нас, что мы должны сделать, чтобы увидеть одобрение в твоих глазах. Даруй нам вновь свою святую силу, и мы будем охотиться на твоих врагов, пока кровь их не затопит Подземье, а ты не пресытишься их душами!
Лик безмолвствовал.
Квентл долго ждала, все еще распростершись на камне, потом облизнула губы и вновь обратилась с молитвой. Халисстра и Данифай присоединили свои мольбы к ее, и они упрашивали и молили богиню, произнося все молитвы, все заклинания, все основы вероучения, которым их когда-либо учили, ползая и пресмыкаясь на пороге храма. Мужчины просто ждали, все еще распростершись на черном камне. Некоторое время спустя Тзирик отошел в сторонку и сел спиной к лицу богини, общаясь с собственным богом. Халисстра не обратила на него внимания и продолжала свои мольбы.
И все же лик не отвечал.
Три жрицы продолжали свои молитвы, должно быть, часами, но наконец, Квентл решительно выпрямилась и прямо взглянула на изображение Ллос.
— Довольно, сестры, — сказала наставница Арак-Тинилита. — Богиня явно не удостоит нас ответом на этот раз.
— Возможно, мы пришли не туда, — предположил Фарон. — Может, надо идти дальше, чтобы вы сумели донести до нее свои молитвы.
— Дальше идти некуда,— сказал Тзирик, вновь присоединяясь к ним. — Вараун сообщил мне, что это единственное место, где можно попасть во владения Ллос из Абисса. Если она отказывается слушать вас здесь, на этом Уровне, она не услышит вас больше нигде.
— Но почему она продолжает игнорировать нас? — горестно спросила Халисстра. Она с трудом поднялась на ноги, сердце ее изнемогало от страстной веры. После всего, что случилось — гибели ее Дома, уничтожения ее города, всех трудностей пути, — стоять перед храмом Ллос и видеть, что на тебя не обращают внимания, было просто непостижимо. — Что еще должны мы сделать?
Тзирик пожал плечами:
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Видно, и Ллос тоже не может, — сказала Халисстра.
Она проигнорировала неодобрение и страх, промелькнувшие на лице Квентл, и гневно шагнула вперед, встав вплотную перед возвышающимся над нею лицом.
— Услышь меня, Ллос! — закричала она. — Ответь мне! Чем заслужили мы твое недовольство? Где ты?
— Разговаривай почтительно! — прошипела Квентл, округлив глаза от ужаса.
Рилд дрогнул было, но сумел найти в себе силы и сделать пару шагов вперед.
— Госпожа Меларн... — начал он. — Халисстра, пойдем отсюда. Ничего хорошего...
—
Она накинулась на холодное каменное лицо с кулаками, выплескивая все свое разочарование, весь гнев. Разум ее опустел, животная ярость взяла верх над рассудком. Она выкрикивала проклятия своей богине, колотила по невозмутимому лицу, пока сбитые кулаки не начали кровоточить, и все же ответа не было. Некоторое время спустя она, рыдая, привалилась к холодному камню, руки ее ослабели и повисли. Словно потерявшийся ребенок, она выплакивала всю боль, накопившуюся в сердце.
— Почему? Почему? — Все, что могла она выдавить сквозь рыдания. — Почему ты покинула нас? Почему ненавидишь нас?
— Ты богохульствуешь, — произнесла Квентл, сурово и неодобрительно. — Или у тебя уже вовсе не осталось веры, Халисстра Меларн? Богиня заговорит, когда сочтет нужным.
— Ты действительно все еще веришь в это? — пробормотала Халисстра.
Она отвернулась и отдалась слезам, не заботясь больше о том, что подумает Квентл, или Данифай, или все остальные. Она получила свой ответ от Ллос.
— Слабачка... — расслышала она шепот Квентл.
Тзирик, стоящий чуть поодаль от остальных, вздохнул и сказал:
— Что ж, полагаю, тут ничего не поделаешь. Ллос не соизволила прервать свое молчание ради вас, так что теперь я должен кое-что предпринять.
Он вскинул руки и сделал целую серию сложных пассов, бормоча зловещие слова силы. Воздух затрещал от скопившейся энергии. Глаза Квентл расширились, когда она поняла, какое заклинание произносит жрец Варауна.
— Остановите его! — взвизгнула она, развернувшись, чтобы оказаться со жрецом лицом к лицу.
Она кинулась вперед, замахиваясь смертоносной плетью, но Данифай метнулась следом и поймала ее руку.
— Осторожно! — прошипела Данифай.— Наши тела все еще лежат в крепости Минауф.
