Волосы ее, золотые, как только что отчеканенная монета, были перетянуты широкой атласной лентой, завязанной большим бантом. Она казалась юной, оживленной и такой желанной, что даже смотреть на нее было больно.
– Пойдем подышим воздухом, – предложил Клинт и, взяв Рэйчел под руку, повел ее к боковой двери, ведущей на школьный двор.
Ночь была прекрасной. Небо казалось иссиня-черным. Бесчисленные звезды играли в прятки с немногочисленными медленно проплывавшими пушистыми облачками, то скрываясь за ними, то появляясь снова. Воздух был сладким и напоенным ароматом жимолости.
– Они кажутся счастливыми, – сказал Клинт, когда они не спеша обходили школьный двор, – твой отец и Клер.
– Да, они хорошая пара. Он слишком долго жил один!
– Как и я, – хрипло заметил Клинт. Заключив Рэйчел в объятия, он склонился к ней и страстно поцеловал. Этот поцелуй не оставлял сомнений в том, насколько он желает женщину, которую держит в объятиях.
Губы Клинта были теплыми и требовательными, что-то, кажется, начало просыпаться в Рэйчел, и от этого она испытала смятение и смущение. Прежде поцелуи Клинта никогда не находили в ней отклика. Неужели она так изголодалась по мужским ласкам, что любой мужчина может пробудить в ней страсть?
– Рэйчел, Рэйчел! – стонал Клинт. – Солнышко, не отталкивай меня. Я так тебя люблю, что просто схожу с ума.
– Клинт, не надо…
– Выходи за меня замуж, – убеждал он, покрывая ее лицо поцелуями. – Когда угодно – сегодня вечером, завтра, в любой удобный для тебя день.
– Не могу.
– Ради всего святого, скажи почему?
– Не знаю, – уклончиво ответила Рэйчел. – Просто не могу. Во всяком случае, пока не могу.
– Все дело в Тайри, да? – воскликнул Клинт. – Всегда и везде Тайри. Что в нем такого, в этом мерзавце, что он так на тебя действует? Почему твои глаза сияют, как звезды, как только ты слышишь его имя?
– Не знаю, – повторила Рэйчел тихо. – Знаю только, что не могу выйти за тебя, Клинт. И не стану тебя осуждать, если ты больше не захочешь меня видеть. Но я не могу дать тебе согласие, пока не пойму, что поступаю правильно. И не могу обещать тебе, что когда-нибудь это случится.
Клинт кивнул и снова обнял Рэйчел, глаза его смотрели на нее с нежностью. Он привлек ее ближе, продолжая бормотать нежные слова, пока она плакала, и не переставал про себя проклинать Логана Тайри за то, что тот причинил ей такую боль.
Когда Рэйчел затихла и успокоилась, Клинт снова отвел ее в зал и, поцеловав, пожелал доброй ночи.
– Я буду ждать, – пробормотал Клинт. И Рэйчел вместе с отцом и Клер покинула школьное здание. – Если потребуется, я даже дождусь, пока в аду наступит зима…
Хэллораны тронулись домой уже после полуночи. В экипаже горой громоздились свадебные подарки, снаружи к нему была прикреплена доска с надписью «НОВОБРАЧНЫЕ».
Отец и Клер сидели рядом, держась за руки, и строили планы на будущее, а Рэйчел правила. Клер принадлежал небольшой домик в городе, и они решили пока его не продавать, а сохранить и, возможно, сдавать внаем.
Рэйчел управляла лошадьми не задумываясь, машинально, мысли ее были прикованы к Тайри. Она думала также и о себе: не встреть она Тайри, она бы благополучно вышла замуж за Клинта и почитала бы себя счастливой женщиной. Но явился он, и все в ее жизни перевернулось с ног на голову. Она размышляла о Клинте, о Тайри и хмурилась. Может быть, ее чувство к Тайри вовсе и не было любовью? Может быть, она спутала любовь и страсть? И просто следует выйти замуж за Клинта, угомониться и завести семью. И глупо надеяться на то, что Тайри к ней вернется. А что если Клинту надоест ждать, пока она скажет «да», и он найдет себе кого-нибудь другого, и тогда она останется одинокой старой девой, и любить ей будет некого, и никто не будет любить ее?
Она подняла голову: что там такое происходит? И тогда Рэйчел увидела дым.
– Боже! – задыхаясь, закричала она. – Наше ранчо горит!
– Уэлш! – прошипел Хэллоран сквозь зубы. Вырвав у Рэйчел вожжи, он хлестнул лошадей, пустив их в галоп.
– Давай-ка, Рыжая! – кричал он.
Когда они добрались до дома, спасать там было уже нечего. Крыша обвалилась и вся постройка пылала.
Следующий час они провели как в аду. Они бросались к амбару, к конюшням, хватали ведра, в которых задавали корм лошадям и пытались погасить кровлю и горящие стены. К счастью, не было ветра, искры от дома не разлетелись и пламя не перекинулось на остальные постройки. Что они могли сделать? Разве что облить водой стены амбара, конюшни и бараков для работников.
А затем оставалось лишь наблюдать, как огонь постепенно истощал свои силы и хирел. Рэйчел заплакала, вспомнив о поглощенном пламенем альбоме с фотографиями. Там была свадебная карточка ее матери и отца, а также бережно хранимая фотография ее братца Томми. Там было столько сокровищ, невосполнимых сокровищ, и все они погибли! И теперь она их оплакивала. В огне осталось свадебное платье ее матери. Семейная Библия Хэллоранов, в которой записывались дни рождений и смертей, дни вступления в брак и другие памятные даты аж с 1795 года. Погибла в огне и изящная скатерть, вышитая ее бабушкой, и крошечное белое платьице, в котором крестили Томми.
Они переночевали в бараке для работников, а на следующее утро, накормив животных, отправились назад в Йеллоу-Крик.
