поднимались к сводчатому потолку, который был расписан альковными сценами. Стены были увешаны гобеленами, на которых прелестные обнаженные женщины резвились на лоне природы, иногда их преследовали олени, быки или сатиры. Пол был устлан толстыми коврами и пушистыми ковриками. Мебель отсутствовала, лишь многочисленные подушки разного размера и формы валялись повсюду да стояла жаровня, в которой курились благовония.
В комнате было девять женщин, они занимались своим туалетом. Зарабет хлопнула в ладоши, и все обернулись к ней. За спиной у Стужи закрылась дверь.
— Проследите за тем, чтобы эта девица приняла ванну и была одета надлежащим образом, — распорядилась Зарабет. — Сегодня она будет сидеть на пиру с Тумаком.
Стужа увидела, как по-разному отреагировали на это наложницы. На лицах у одних отразилась ревность, другие явно испытывали перед Тумаком благоговейный страх. Но большинству удалось напустить на себя безразличный вид. Кем бы ни был этот Тумак, наложницы принадлежали ему. Это означает, что он занимает высокий пост, возможно это правитель города. Стужа задумалась. Теперь она тоже принадлежала ему, так сказала Зарабет. «Ну что ж, — подумала Стужа, — клянусь тремя глазами Така, у меня на этот счет другие планы». Она небрежно отстранила одну из невольниц и подошла к двери. Если не считать замочной скважины, поверхность двери была совершенно гладкой. Выругавшись, Стужа повернулась к девушке, которая впустила их в комнату. Наложница злорадно ухмыльнулась и покачала на пальце большим железным ключом. На его конце было кольцо, которое одновременно служило ручкой для двери, когда ключ вставляли в замок.
Зарабет взяла ключ, положила его себе за пазуху и сложила руки на груди. В ее серых, выцветших от времени глазах не было злобы.
— Один раз ты уже попробовала. Не надо, больше не пытайся.
Стужа хотела было отобрать ключ у старухи. Однако, как ни странно, Зарабет все больше нравилась ей, ее сила и уверенность в себе не могли не восхищать. И Стужа решила пока подождать подходящего момента. Он еще подвернется.
Женщины увели ее.
Они скребли ее жесткими щетками и втирали в кожу душистые масла. Потом ей вымыли волосы, уложили их и тоже надушили. Глаза красиво и аккуратно подвели, потом накрасили губы и подрумянили щеки. Зарабет собственноручно привела в порядок ее ногти. Наконец девушки принялись одевать Стужу в прозрачный шелк.
— Ну нет, это уже слишком! — вскричала она, разрывая тонкую ткань в мелкие клочья. — Я не стану так откровенно выставлять себя напоказ. Дайте мне нормальную одежду.
Зарабет пошепталась с одной из наложниц, и Стуже принесли длинный отрез светло-голубого шелка вместо прозрачного. Две девушки торопливо задрапировали ее в шелк и перетянули талию таким же золотым поясом, какой носили все наложницы Тумака.
Зарабет поднялась:
— Нет, дорогие мои. Слишком у нее открыта грудь. Нельзя, чтобы были заметны синяки, которые наставил ей Орголио.
На груди у Стужи действительно стали хорошо видны багрово-синие пятна. Девушки постарались спрятать их под шелком.
Стужа внимательно рассмотрела свое отражение в зеркале из отполированной бронзы. Спереди и сзади ее тело было прикрыто, а бока от плеч до щиколоток остались совершенно голыми. (Если бы не золотой пояс с драгоценными подвесками, шелк просто свалился бы с нее.) Этот наряд был откровенно неприличным, однако Стужа не могла сказать, что он ей не нравился.
— Ты прелестна, дитя. — Зарабет обошла ее вокруг, одобрительно кивая. Она поманила одну из девушек. — Принеси-ка мою шкатулку с драгоценностями.
Когда шкатулку принесли и открыли, Зарабет глубоко погрузила в нее пальцы и выудила оттуда тонкую витую диадему из серебра. На ней сверкал гладко отшлифованный лунный камень. Зарабет любовно посмотрела на украшение долгим взглядом, затем с глубоким вздохом водрузила диадему Стуже на голову так, чтобы лунный камень был точно посредине лба:
— Это тебе.
Невольницы зароптали, обжигая Стужу злобными завистливыми взглядами.
— Зарабет! — наконец осмелилась сказать одна из них. — Как можно…
Старуха ударила нахалку по губам, и та, съежившись, отступила назад. Внутренний свет озарил глаза Зарабет.
— Не тебе решать, что мне можно, а чего нельзя, — сказала она грозно. — И не смей впредь мне указывать. — Она снова повернулась к Стуже. — Этот подарок сделал мне отец Тумака, когда я впервые провела с ним ночь. Я была тогда очень молодой и такой же горячей, как и ты. — Зарабет взмахнула рукой, и все расступились. — Тебе пора идти. Тумак ждет.
Они подошли к одному из гобеленов, и за ним оказалась дверь, которая открывалась тем же самым ключом. Два стражника с алебардами уже ждали их, стоя по обеим сторонам двери. Стужа с удивлением отметила, как эти огромные и сильные мужчины низко склонились перед Зарабет.
— Новенькая готова.
Старая куртизанка шла впереди, а стражники замыкали шествие, уважительно помалкивая. Из невидимых щелей в стенах за ними внимательно следили глаза других солдат.
Босые ноги Стужи бесшумно ступали по каменным плитам. В стенах извилистых коридоров не было ни одного окна, лишь несколько запертых дверей. Ярко горели масляные лампы, освещая путь небольшой процессии. Мурашки побежали у Стужи по спине, она вдруг испугалась, что никогда не сможет найти в этом лабиринте дорогу обратно.
Из-за тяжелых дубовых дверей до них донеслись слабые звуки музыки и смех. Зарабет остановилась, один из стражников шагнул вперед и, нажав на блестящую медную ручку, толкнул дверь.
У Стужи потекли слюнки, когда из пиршественного зала на нее хлынул аппетитный запах жареного мяса. В коридор выплеснулась веселая музыка. В центре зала плясали и кувыркались шуты. Слуги проворно разносили блюда с шипящим мясом и овощами. Хорошенькие служанки снова и снова наполняли кубки вином.
Стужа нерешительно шагнула вперед. Откуда в Зонду такое изобилие, если земля здесь совершенно бесплодная? Она вопросительно взглянула на Зарабет, та улыбнулась ей и, взяв за руку, повела через зал прямо к столу, за которым сидели, очевидно, самые важные господа и дамы.
Когда они подошли, навстречу им церемонно поднялся один из мужчин и сверху вниз посмотрел на Стужу. Она встретилась с ним глазами, забыв, что надо поклониться, пока Зарабет не ткнула ее легонько в живот.
Мужчина был низенький и толстый. На нем была яркая одежда, на пальцах сверкали кольца. На шее висело множество цепочек и кулонов, драгоценности переливались в пляшущем свете бесчисленных факелов. Под золотым венцом проглядывал лысый череп.
Зарабет снова поклонилась:
— Я приготовила ее, мой повелитель, как ты приказал мне.
Он обнажил в улыбке мелкие белые зубы.
— Дорогая, — сказал он, обращаясь к Стуже, — ты просто обворожительна. Гораздо обворожительнее, чем тогда, когда я увидел тебя впервые. О, не пытайся вспомнить, в этот момент ты спала. — Он указал на свободный стул справа от себя. — Я приберег для тебя почетное место.
На пол упал кубок с вином. Молодой человек благородной наружности вскочил и ударил кулаком по столу:
— Милостивый государь!
Все взоры обратились на разгневанного гостя.
— На ней такой же пояс, как и на всех твоих наложницах!
Тумак остался невозмутим.
— От тебя ничего не скроешь, не правда ли, юный Терлик? — Он сделал глоток вина. — Будь славным мальчиком и не поднимай шума по пустякам.
