— Например? — Фредерик проявил не более чем умеренный интерес к ее реплике.
Это разъярило ее больше, чем если бы он ответил грубостью или насмешкой.
— Например, — спохватилась она, заставляя мозг придумать несколько разумных предложений, — я могу найти кого-нибудь для управления фирмой от моего имени и в моих интересах.
— Кого?
— Ну, уж если бы я имела кого-нибудь на примете, не сидела бы здесь, унижаясь, — пылко сказала Марианна.
Ее оппонент слегка поднял брови.
— Унижаясь? — спросил он, как будто мысль о подобном никоим образом не приходила ему в голову. — Это лишь плод твоего воображения.
Фред поднялся и направился к Марианне. Она смотрела, испытывая растущее смятение, как он медленно приближался.
— Ты говоришь глупости, — пролепетала Марианна едва слышно, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Затем, собрав все силы, откашлялась и произнесла более или менее спокойно: — Я не понимаю и не хочу понимать, о чем ты говоришь.
Он был почти рядом, возвышался над ней, глядя сверху вниз.
Почему он не может замереть на месте? Почему он не замолчит, вместо того чтобы воскрешать мучительные воспоминания четырехлетней давности? Они печальны… и так причиняют боль, а он делает их предметом торга.
Живя со Стивом, она никогда не теряла самоконтроля. Она просто возвела вокруг себя крепость, защищенную невидимым рвом, который ни один человек не мог преодолеть, и за этими стенами и рвом прятала сердце и душу.
Теперь Фредерик Галли вернулся, и спустя несколько часов Марианна уже обнаружила трещины в своей броне.
Он поднял руку и провел пальцами по ее щеке. Жест был настолько неожиданным, что на секунду ей показалось, будто сердце перестало биться.
— С тех пор как ты увидела меня, твои щеки горят каким-то лихорадочным румянцем, — тихо произнес Фредерик.
— Это от ярости, — пробормотала Марианна, в то время как его пальцы медленно скользили по ее шее. — Не будешь ли ты так любезен убрать руки?
— Почему?
— Потому что мне это неприятно.
— Почему?
— Потому, — сказала она, пытаясь сохранить хладнокровие. — Мне не доставляют удовольствия прикосновения человека, который меня ненавидит.
— Ты в этом уверена? Твой рот говорит одно, но твое тело говорит мне кое-что совсем другое.
Его рука поползла ниже и накрыла выпуклость ее груди, плотно облегаемой дорогим серым шерстяным костюмом.
Реакция Марианны была мгновенна и привела ее в смятение. Ее грудь поднялась, а сосок затвердел, страстно желая продолжения ласки.
Горло сдавил сильный спазм, тело напряглось, как всегда при его прикосновении. Сердце забилось неровными глухими ударами. Марианна отшатнулась, собрав всю свою волю, и отступила назад.
— Как ты посмел? — сказала она, потрясенная его поступком. — Да как ты посмел? — пролепетала она еще раз почти бессвязно.
Она уже забыла, на что похоже прикосновение мужской руки. Наложив на свое тело насильственное табу, Марианна говорила себе, что заниматься любовью с мужчиной — не для нее. Как она ошибалась! Небрежная ласка Фреда, которая и вызвана-то была лишь одним желанием — доказать свое преимущество, разбила все ее защитные редуты.
Марианна обхватила себя руками, ограждая от любого возможного посягательства, и взглянула на Фредерика.
— Ты говорила о… — подсказал тот как ни в чем не бывало. Марианна посмотрела на него с изумлением: о чем это он? — о великих планах спасти компанию твоего отца, — продолжал Фред. Он зашагал вдоль окна, посматривая вниз и повернувшись к ней спиной.
У Марианны было такое впечатление, что Фредерик изначально рассчитывал на ее слабость и неуверенность, заранее имея предвзятое мнение о ней.
— У меня пока нет ничего особенного, чтобы наладить руководство компанией, — заявила Марианна ледяным тоном, пока ее собеседник продолжал уделять внимание исключительно тому, что, по ее мнению, отнюдь не являлось захватывающим зрелищем. — Но я уверена, что найти кого-нибудь для этой цели не составит большого труда.
— Найти где? — спросил он, даже не удосужившись повернуться. — На улице?
— Существуют агентства по найму.
Он медленно с явной неохотой повернулся, с трудом оторвавшись от созерцания полупустых улиц.
— Ну и какого человека ты им закажешь? Который примчится к тебе на всех парусах? — спросил Фред, небрежно опершись о подоконник и, казалось, находя все ее мысли по этому делу необычайно забавными.
— Я найду компетентного человека, — отрезала Марианна.
— Компетентного в чем?
— В тройной обходной хирургии, — огрызнулась она, и это замечание развеселило его еще больше. — Разумеется, в области управления компанией.
— А-а, — протянул он, а потом, нахмурившись, спросил: — А как ты узнаешь, что этот человек — тот, кто нужен?
— Я не слабоумная. Положусь на свою интуицию.
— И это говорит экс-студентка медицинского факультета? Я поражен. А что ты собираешься делать с сегодняшним советом директоров? Выгнать? Ты же знаешь каждого лично. Неужели ты на самом деле рискнешь это сделать? На виду у такого маленького городка?
— Я оставлю их.
— Тогда ты не успеешь оглянуться, как потеряешь все деньги.
— Я рискну. И сделаю это гораздо охотнее, чем позволю себе вступить с тобой в какую-нибудь сомнительную сделку.
Холодная насмешка исчезла с его лица.
— С годами ты стала весьма самоуверенной, — произнес Фредерик с плохо скрываемой неприязнью. — Я не припомню, чтобы ты была такой чопорной четыре года назад, когда решила связать судьбу со Стивеном Колларье. Ты никогда не любила его! Какое оправдание ты находила этому браку, а, Марианна? Скрывала под улыбкой свою боль и думала о благе Англии? Союз двух таких прославленных семейств стоил этих жертв?
— Ты отвратителен!
— Забавно, что это говоришь мне ты.
— Тебе не купить меня, Фредерик. — Даже произнося эти слова, Марианна осознавала их нелепость. Четыре года назад она, в сущности, продала себя. Но как только Марианна сказала себе эту правду, то начала яростно опровергать ее.
— Деньги купят все, — ожесточенно произнес Фред. — И ты — не исключение.
— На деньги нельзя купить счастье. Нельзя купить любовь. Ни уважение, ни здоровье им не подвластны.
Фред отвел взгляд.
— Да ты философ, — саркастически протянул он.
Марианна вздохнула, как-то вдруг устав от его издевательских насмешек.
— Прошу тебя, не делай этого, — вяло произнесла она. — Я понимаю, что ты был огорчен, когда я вышла замуж за Стивена…
