издал стон, похожий на тяжелый вздох, а затем, видимо, обезумев от страха, вдруг изловчился и саданул Джордана коленом в промежность.
Джордан упал на спину, но быстро поднялся. На этот раз его кулак угодил в челюсть Ланса, и тот рухнул на пол. Джордан поднял его, ухватив за воротник спортивной фуфайки. Ланс вяло сопротивлялся, пытаясь снова завести разговор.
– Джорди, ты должен меня выслушать… – простонал он.
– Заткни свой паршивый рот! – рявкнул Джордан, снова притиснув его к стене. – А теперь слушай, скотина, и слушай внимательно. – Он приблизил лицо вплотную к Лансу. – Хочешь расстаться с жизнью? Пожалуйста, это твое дело. Иди куда-нибудь и выбей из своей башки мозги – если, конечно, там что-то еще осталось, – мне на это наплевать! Но делай это в другом месте, а не на поле, понял? – Джордан резко освободил его, и Ланс, скользнув по стене, присел на корточки. – Еще один такой случай, Уитни, и я отправлюсь к Гейвину Хиллеру. Думаю, мне незачем говорить, чего тебе это будет стоить. Он немедленно вышвырнет тебя из команды.
Джордан повернулся и направился к дверям конюшни. Ланс, посмотрев ему вслед, неожиданно рванулся вперед, и в следующее мгновение оба уже катались по полу, вцепившись друг в друга. Наконец Джордану удалось прижать Ланса к грязным доскам, а еще через секунду он оседлал его и начал бить. А потом руки Джордана нащупали горло Ланса. Уже не в силах более сдерживать ярость, Джордан начал душить его…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Если вы где-нибудь встретите упоминание о гриль-зале ресторана «Четыре сезона», знайте – имеется в виду один из самых крупных центров нью-йоркской издательской тусовки. Место, где собирается книгоиздательская элита – сами издатели и их сотрудники высокого уровня, наиболее влиятельные редакторы, известные литературные агенты и их клиенты, авторы бестселлеров. Вообще-то в интерьере зала не было ничего особенного. Прямоугольный, с высокими окнами, закрытыми металлическими жалюзи, и стенами, обшитыми ореховыми панелями. По-настоящему оригинальной была здесь лишь аранжировка цветов, менявшаяся в зависимости от времени года. Именно здесь, в этом зале, в любой из кабинок или за любым столиком, обсуждались проекты, стоящие миллионы долларов, а после их завершения сюда приходили, чтобы отметить успех.
Нечто подобное происходило за одним из столиков и сегодня, в этот жаркий летний день, возможно, самый жаркий в этом году. Дело в том, что в официальном списке бестселлеров газеты «Нью-Йорк таймс» роман Слоун Дрисколл «Поверженные идолы» занял первое место. Необходимо добавить, что этот пятый ее роман стал также пятым бестселлером и, кажется, самым успешным с коммерческой точки зрения. Это событие пришли отметить сюда три женщины – автор романа, Кэти Уинслоу, ее литературный агент, пользующаяся большим влиянием на книжном рынке, и Адриенна Адамсон, постоянный редактор Слоун, а также еще десяток авторов, чьи книги вошли в федеральный список бестселлеров. В таком составе и по такому же поводу эти дамы собирались здесь по крайней мере уже в пятый раз. Слоун прекрасно понимала, что международным признанием своего пятого романа она обязана Кэти и Адриенне в не меньшей степени, чем самой себе. Слоун переводила взгляд с одной женщины на другую. Вот Кэти – миниатюрная, стильная, шикарная и смуглокожая. Последнее указывало на ее греческое происхождение. В издательских кругах Кэти называли акулой. Если она и была акулой, то, несомненно, гениальной. А вот Адриенна – уверенная в себе, красивая, с мягкими, приятными манерами, за которыми скрывалась непреклонная решительность. Это качество часто обнаруживалось на еженедельных совещаниях в редакции, когда Адриенне приходилось отстаивать книгу, на которую она возлагала надежды. Слоун считала этих женщин своими самыми близкими подругами и втайне завидовала им, их основательности, способности достичь прекрасного баланса между деловой карьерой и браком. То, чего ей самой так и не удалось. И видимо, уже не удастся.
Она подняла бокал и улыбнулась:
– За вас обеих. – На голове у нее была элегантная шляпа с широкими полями. Слоун небрежным жестом отбросила на плечо прядь золотистых волос. – Без вас… обеих… я бы, наверное, до сих пор прозябала в Чикаго!
Кэти и Адриенна подняли свои бокалы.
– И за следующие пять бестселлеров, – добавила Адриенна.
Кэти улыбнулась, вспоминая первую встречу со Слоун в Чикаго восемь лет назад.
– По-моему, ты продвинулась далеко вперед с тех пор, как покинула Чикаго, – заметила она.
Слоун весело улыбнулась в ответ:
– Можно сказать совершенно точно – на восемьсот девять миль.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
Похоже, сейчас Слоун лучше не задевать: уж если она заведется, ее не остановишь. Кэти подозревала, что Слоун Дрисколл, наверное, такой и останется до конца дней своих. И в издательской группе «Холланд» ни у кого уже не возникало желания исправить ее. В самом начале многих в издательстве раздражали довольно развязные манеры Слоун. Не раз предпринимались попытки создать ей пристойный имидж, пока не обнаружилось, что она слишком самобытна и независима, поэтому вылепить из нее что-то искусственное невозможно. Нет, обуздать эту женщину нелегко. В конце концов оказалось, что ее дерзость, проявляющаяся в манере давать интервью и во всем прочем, помогала Слоун раскручивать романы куда эффективнее, чем методы, которыми пользовались более консервативные авторы. И тогда от нее отступились.
– Итак, тебе предстоит очередная рекламная поездка, – проговорила Адриенна, когда официант подал им десерт, фирменное здешнее блюдо – шоколадный торт с ребристыми краями. – Как всегда, двадцать два города за двадцать пять дней?
Слоун притворно застонала.
– Вообще-то я не против таких поездок… Зачем лукавить, они доставляют мне удовольствие. А кроме того, общаться с менеджерами, занимающимися книжной торговлей, очень полезно. – Она действительно умела каким-то непостижимым образом буквально в считанные часы установить прекрасные отношения с персоналом почти любого книжного магазина, что позволяло узнавать последние новости о продвижении «конкурентов» из списка бестселлеров. – Но еще позавчера утверждали, что городов будет пятнадцать. Даже при эвакуации во время урагана предупреждают раньше!
Адриенна рассмеялась:
– Я думала, ты уже привыкла к этому. – И после секундной паузы добавила: – Ты вообще сознаешь, сколько писателей продали бы душу, чтобы поменяться с тобой местами?
– Мне ли этого не знать, – живо отозвалась Слоун, – если всего лишь восемь лет назад я была одним из таких авторов. – Она допила свой коктейль «Александр».[2] – И все равно очень трудно представить, что моей судьбе кто-то действительно может позавидовать.
Кэти улыбнулась:
– Ты достигла таких потрясающих успехов, Слоун. Неужели тебе этого мало?
Слоун пожала плечами:
– Я бы не возражала выглядеть как Кристи Бринкли.[3]
Их разговор прервал хозяин ресторана, попросив Слоун расписаться в книге почетных посетителей, толстенном фолианте в кожаном переплете. Такой чести удостаивались только самые выдающиеся гости.
– Надо же, как вовремя он явился, – с легкой улыбкой заметила Адриенна после того, как хозяин удалился.
– У меня потрясающая идея для новой книги, – объявила Слоун, резко меняя тему. – Признаюсь, не могу дождаться момента, когда начну работу. – Затем, едва заметно пожав плечами, добавила: – Но видимо, придется отложить до осени.
– Зачем ждать до осени? – возразила Адриенна. – Напиши мне перед отъездом краткую аннотацию, а вернувшись, сразу же приступай к работе. Может, к осени как раз и закончишь вчерне.
Слоун принадлежала к тому редкому типу писательниц, которые работали быстро, но не в ущерб качеству. Она замотала головой:
– Ничего не получится. Через два дня я уезжаю во Францию, примерно недели на три. Потом эта
