он испытывал напряжение всех сил, концентрацию воли, умственной и физической энергии, он безумно любил то ощущение полноты жизни, которое рождала острая, трудная игра.
А Слоун? Однажды она призналась ему: в минуты творчества она ощущает себя божеством, творящим мир, ей и только ей подвластный. «В книгах мне подчиняются и люди, и обстоятельства — не то что в жизни». Джордан запомнил эти слова. Он понимал Слоун. Он уважал ее за творческую страсть, за волю, восхищался ею. И все же — как им жить вместе, если каждый обитает в своем особенном мире и так им дорожит?! Сумеют ли они найти кусок земли обетованной для них обоих, где каждому отдельно и вместе будет хорошо?
Полупустой бар в нижнем Манхэттене. Поздний вечер. В зале не больше пяти посетителей. Бармен всецело поглощен телевизором. Это-то и нужно двум собеседникам — в уголочке, вдали от любопытных глаз они продолжают свой сговор.
— А осложнения ты предусмотрел?
— Их не будет. Тут задача попроще. — Последовала пауза. — Только половину денег вперед!
— Мы так не договаривались, нашими условиями это не предусмотрено.
— А иди ты знаешь куда со своими «предусмотрено, не предусмотрено»… Ты обещал мне деньги — хорошие деньги, приятель. И я должен их получить. Вот и весь договор.
— Ты меня знаешь: сделаешь — сразу получишь.
— Нет, так не пойдет. Ты втянул меня в темную историю — твое дело, какую, — меня это не интересует. Но я знаю: если ты влипнешь — выйдешь сухим из воды, а мне — крышка.
— Никто не знает заранее, кто выйдет сухим, кто — нет.
— В любом случае мне не выпутаться, приятель: половина суммы вперед или я выхожу из игры.
Снова последовала пауза, довольно длинная.
— Ладно, черт с тобой! Завтра будет половина.
— Наличными!
— Наличными…
— Мама, неужели все это так необходимо? — Тревис стоял на маленьком стульчике посреди комнаты, разведя руки в стороны. Стоял, как пугало, и чувствовал себя настоящим пугалом, которому шьют костюм.
Вид у Тревиса был глубоко несчастный.
— Да, дорогой, это совершенно необходимо. Давно пора сшить новый костюм, а уж сейчас, когда мы собираемся в Англию…
— Надоели эти чертовы примерки!
— Тревис!
— Правда, больно! А-а-а! — завопил Тревис: закройщик уколол его булавкой.
— О, извини, пожалуйста! — Мастер сохранял невозмутимость.
— Но, мама, почему нельзя купить это проклятый костюм? Чем так мучиться…
— Костюм хорошо сидит, если сделан по индивидуальной мерке.
— Куда мне его носить? Зачем он мне нужен?
— Вот появится «куда», — а у тебя есть.
Видя, что примерка заканчивается, Слоун разрешила:
— Ладно, ступай надень свои джинсы.
Когда они шли по Пятой авеню, в одной из витрин мать увидела великолепное свадебное платье, — отделка из старинных кружев и мелкого жемчуга. Слоун задержала на нем свой взгляд.
— Ты, конечно, хочешь что-нибудь в таком роде? — спросил Тревис.
— Нет. Это слишком роскошно. — Но в глубине души Слоун, конечно, была в восторге от платья.
— И когда это произойдет?
— Что «это»?
— Когда ты выйдешь замуж за Джордана?
— Точно не знаю, мы не говорили о сроке.
— А чего ждете-то?
— Рождества, — пошутила Слоун. — Ладно, пошли скорее, еще столько дел!
Слоун не раз задавала себе тот же вопрос — когда? Ответа не было.
— Ты уверена, что в состоянии давать интервью? — Джордан протянул Слоун две таблетки аспирина. Она привстала с подушки и запила их медленными глотками.
— У меня все пройдет, не волнуйся, Джордан. Сейчас голова немножко кружится — и все. Да не волнуйся за меня.
— Это настолько важное интервью?
Слоун откинулась на подушку.
— Они все очень важные, Джорди.
Джордан попытался улыбнуться.
— Ты самая сильная из всех женщин, которых я знаю.
— Стараюсь. — Слоун помолчала. — Когда я только начинала, единственным моим спасителем была Кейт. Она подбадривала, боролась с конкурентами, отстаивала мои интересы. Кроме нее — ничего и никого не было. Ни денег, ни связей, ни способности убедить издателя, что с моей рукописью можно рискнуть. Представляешь? Ничего! Одна Кейт. Ну, еще крепкие нервы и немного удачи…
— И таланта, не забывай.
— Талант — как красота, — Слоун улыбнулась. — Кто-то ее видит, кто-то — нет.
— Ну, даже я могу отличить хорошую книгу от плохой.
— Субъективно — каждый может. Но у всех разные представления о хорошей книге… И я работала, как проклятая, чтобы разобраться во всех комбинациях и колебаниях вкуса публики, из которых рождается общее мнение — это лучшая книга года. Я научилась быть дерзкой, агрессивной, нападать и сражаться с дьявольской хитростью… Сколько шишек набила, прежде чем сделала имя. Привычки тех лет глубоко въелись в меня и сейчас дают о себе знать, хотя времена изменились.
Джордан внимательно выслушал монолог Слоун. Долго держал ее руки в своих. Наконец-то он что-то понимает.
Площадки для поло в Виндзоре — их в парке несколько — содержались в идеальном порядке. Трава подстрижена так ровно, что издали кажется дорогим шерстяным ковром. Яркая зелень радовала глаз, создавала хорошее настроение. Вдали возвышалась величественная Круглая башня Виндзорского замка. Утром небо было серое, с грозовыми тучами, но к полудню погода разгулялась.
Ночью шел дождь, воздух был еще сырой, и трава на поле не просохла. Играть сегодня небезопасно.
Но игра сразу же пошла, оживленная, резкая. Слоун, как всегда, сидела недалеко от боковой линии поля и наблюдала за Джорданом в бинокль. С недобрым чувством шла она сегодня на стадион. Пожалуй, как никогда, боялась за Джордана. И действительно — лошади Джордана и еще двух игроков уже несколько раз спотыкались. Где же мяч? А, где-то в средней зоне. Всадники помчались туда. В общей свалке не разобрать, кто завладел мячом, — только слышались удары бит и храп коней. Мяч вроде бы у игрока в желто-голубой рубашке. Вот он пытается, не потеряв его, выбраться из общей свалки, вот чья-то лошадь упала, наездник старается ее поднять. Через минуту ситуация изменилась: теперь за мяч борются два других игрока. Один из них Джордан. У Слоун перехватило дыхание: Джордан каким-то необычайно ловким, почти незаметным движением коснулся мяча, и тот покатился к воротам противника. Судья в белом поднял флажок: гол засчитан!
Раздался звонок — конец третьего периода. Слоун с облегчением вздохнула. Теперь можно осмотреться вокруг. В бинокль она увидела королеву рядом с принцем Филиппом. Справа от королевы принцесса Уэльская — в белом платье и красной шляпе. Рядом с принцессой Дианой герцогиня Йоркская —
