Броуди улыбнулся.
— Представляю, какое лицо было у Фрейзера, — произнес он и сразу же посерьезнел. — Несчастный случай — это одно, но убийство все меняет. Не исключено, что убийца не из местных, однако остров достаточно отдаленный. У жертвы должна иметься причина сюда приехать, и я думаю, она приехала именно к тому человеку, который убил. Не важно, привез он ее сюда или добралась сама: на Руне нет недостатка лодок. Надо полагать, преступник живет на острове и жертва его знала.
Я и сам уже пришел к тем же выводам.
— Не понимаю, зачем он сжег тело и оставил в коттедже вместо того, чтобы похоронить или выбросить в море, — сказал я. В отличие от Фрейзера я не хотел списывать это на непрофессионализм. — Если преступник живет на Руне, бессмысленно оставлять труп лежать, пока его не найдут.
— Из-за лени или высокомерия. Или нервы сдали. Нужно мужество, чтобы вернуться на место преступления. — Броуди расстроенно покачал головой. — Боже, зря Уоллес не прислал людей, когда была такая возможность. Мы могли бы уже установить личность жертвы. Тогда найти убийцу стало бы в сто раз легче.
— Мы можем что-либо сделать?
Броуди вздохнул:
— Только ждать, пока утихнет ураган, и надеяться, что информация не просочится. Не стоит людям знать лишнего, пока не приехало подкрепление.
Однажды мне довелось находиться в закрытом обществе, которое терзалось страхами и подозрениями. Не хотелось повторения. И все же казалось неправильным скрывать факт от жителей острова.
— Вас беспокоит их реакция? — спросил я.
— Отчасти да, — согласился Броуди. — Убийство или нет, им не понравится вмешательство посторонних. Однако еще страшней то, как поведет себя убийца. В данный момент он надеется, что дело спишут на несчастный случай. Нельзя рисковать, пока на острове всего два офицера полиции.
Пока я впитывал информацию, Броуди рассеянно похлопал по карманам кардигана.
— На камине, — сказал я.
Он пристыженно улыбнулся и взял с камина пачку сигарет.
— Стараюсь не курить в доме. Жена это ненавидела, и после пятнадцати лет брака у меня выработался рефлекс. Как у собаки Павлова.
— Это ваша семья? — спросил я, указав на фотографию.
Броуди сам устремил взгляд на снимок, крутя пальцами сигарету.
— Да, Джинни и Ребекка. Бекки тут… около десяти. Где-то через год мы с ее матерью расстались. Променяла меня на страхового агента.
Он пожал плечами с видом «ну что тут поделаешь».
— А как поживает ваша дочь?
Броуди ответил не сразу.
— Она умерла.
Слова полоснули ножом по сердцу. Фрейзер сказал, что дочь Броуди сбежала, не более.
— Извините, я не знал, — смутившись, произнес я.
— Нет причин извиняться. У меня самого не имеется доказательств. Но я уверен, что ее нет. Я это чувствую. — Он бросил на меня взгляд. — Уоллес рассказал мне о вас. Вы сами были отцом и понимаете, что я имею в виду. Будто часть тебя утрачена.
Мне не понравилось, что Уоллес счел нормальным распространяться о моей биографии. Даже теперь слышать, как другие люди говорят о смерти Кары и Элис, казалось непозволительным вторжением в личную жизнь. И в то же время я сочувствовал Броуди.
— Что произошло?
Он уставился на сигарету у себя в руке.
— Мы не ладили. Бекки всегда была бунтаркой. Упертой. Как я, наверно. Мы потеряли связь, когда умерла ее мать. Уйдя на пенсию, я начал поиски. Купил фургон, чтобы экономить на отелях. Ничего не вышло. Я полицейский. Был полицейским, — поправился он. — Прекрасно знаю, как легко человеку исчезнуть. Но знаю и как искать людей. Наступает момент, когда понимаешь, что уже не найти. По крайней мере живым.
— Сожалею.
— Бывает. — Всякие эмоции стерлись с его лица. Он поднял сигарету: — Не возражаете?
— Вы у себя дома.
Броуди кивнул и с улыбкой положил сигарету обратно в пачку.
— Выкурю на улице. Старая привычка.
— Послушайте, это может показаться… странным, — заговорил я. — Но вчера ночью я видел девушку из окна отеля. Было далеко за полночь. Лет пятнадцати, насквозь промокшая, в одном тонком пальто.
Броуди улыбнулся:
— Не волнуйтесь, вам не померещилось. Это Мэри Тейт, дочь Карен. Помните крикливую женщину из бара? Я, кажется, упоминал про девочку… Умственно отсталая. Мать позволяет ей бегать без присмотра. Девочку можно увидеть и днем, и ночью, в любой части острова.
— И никто не возмущается?
— Она достаточно безобидна.
— Я не это имею в виду.
Отсталая или нет умственно, она созрела физически и может стать легкой добычей.
— У меня была мысль позвонить в социальную службу, но не думаю, что на Руне ее кто-нибудь тронет. Тогда ему не миновать беды.
Я вспомнил труп в коттедже.
— Вы уверены?
Броуди наклонил голову:
— М-да. Пожалуй, я…
Его прервал стук в дверь. Старая колли навострила уши и приглушенно зарычала.
— Ш-ш-ш, Бесс.
Броуди пошел открывать дверь. Вскоре вернулся с Фрейзером, вымокшим и несчастным. Сержант смахнул с рук воду.
— У нас проблемы.
Дункан нетерпеливо ждал нас снаружи фургона. Вдали от домов и утесов ветер свирепствовал еще сильнее. Разгонялся до Беннн-Туиридх, приминая траву, и летел дальше по торфяным пустошам.
Констебль поспешил к нашей машине. Ветер чуть не сорвал с петель дверцу, когда я попробовал выйти.
— Я сразу доложил, — прокричал Дункан, чтобы его услышали. — Рухнуло полчаса назад.
И так было видно: шквал сорвал часть крыши. Оставшаяся часть ненадежно висела, скрипела и болталась под напором ветра, который пытался завершить работу. Если останки и не задело, это ненадолго.
— Извините! — проорал Дункан, будто подвел нас.
— Не твоя вина, сынок, — успокоил его Броуди и похлопал по плечу. — Позвони Уоллесу и доложи ситуацию. Скажи, что нам придется перенести труп, пока не обвалилась крыша.
Дункан неуверенно взглянул на Фрейзера, который неохотно кивнул. Констебль достал рацию, а мы направились к коттеджу. Лента, запечатавшая вход, была на месте, а вот дверь лежала на полу. Кругом валялись осколки черепицы, сквозь зияющую дыру свободно лил дождь. Вниз полетела еще одна черепица, и мы втянули головы в плечи.
Подбежал Дункан.
— Не могу с ним связаться. На участке в Сторноуэе пообещали передать информацию.
Броуди смотрел на беспорядок внутри. По лицу стекали капли.
— У нас нет выбора, верно?
