По крайней мере так он считал в то время.
Всю ночь он кипел гневом, убежденный, что она целовала всех мужчин, перечисленных в чертовом журнале. Теперь их сорок, включая его и этого бесхребетного идиота Гаррета.
В момент слабости он залил свою свирепую ярость бутылкой двенадцатилетнего бренди и встретил рассвет с больной головой и бунтующим желудком, что, однако, позволило ему забыться недолгим сном. Но позже, услышав откровенный намек ее матери, с готовностью схватился за шанс провожать ее в Шотландию. Потом он долго ругал себя за глупость. Но пришлось сдержать обещание, данное леди Данмор.
Теперь, приближаясь к Крофту, он все яснее сознавал, что должен что-то решать с мисс Оливией Берд. Ухаживать за ней или игнорировать. Третьего не дано.
Вчера было легче, когда его отвлекла младшая сестра Оливии. И прошлой ночью, к полнейшему изумлению Невилла, Оливия поблагодарила его, хотя прозвучало это скорее извинением. В эту ночь он перебирал в памяти каждое ее слово. И к рассвету, уже засыпая, понимал, что больше не сможет избегать этой дилеммы. Мощное притяжение между ними пугает ее. И почему нет? Оно пугает и его. Смертельно пугает.
Но нужно довести дело до конца. Проверить, действительно ли она — та, кто, по словам Барта, может дать ему облегчение. Они удивительно подходят друг другу по силе страсти и темпераменту, а это куда больше, чем может похвастаться большинство супругов.
Поэтому он пригнулся к холке Робина, подгоняя жеребца. И как раз неподалеку от Дарлингтона, во дворе «Улитки и грача», заметил тяжело груженный дорожный экипаж Данморов. Но стоило ему спешиться и вручить конюху поводья лошади, как Оливия и Сара спустились с крыльца в сопровождении экономки. Заметив Невилла, Сара немедленно бросилась к нему.
Невилл снял шляпу и провел рукой по растрепавшимся волосам. Как было бы прекрасно, прояви Оливия по отношению к нему хоть капельку энтузиазма своей сестры! Но Оливия привычно хмурилась, и хотя его обычной реакцией было бы поддразнить ее, улыбнуться или подмигнуть, в этот момент у него просто не хватило энергии.
Он чувствовал себя стариком, измученным и уставшим. Угнетенным и побежденным жизнью.
— Лорд Хок, вы здесь!
Хорошенькое личико Сары сияло оживлением.
Ему каким-то образом удалось выдавить улыбку. Какое это счастье: снова быть молодым и полным жаждой жизни!
— Я здесь и готов поклясться, что прочитаю ваши мысли.
— Бьюсь об заклад, вы сможете, — согласилась она, подпрыгивая от волнения.
Но миссис Маккафери устремила строгий взгляд на свою подопечную:
— Сара Палмер, приличные молодые леди так себя не ведут! Навязывать свои желания джентльмену, который уже…
— Все в порядке, — перебил Невилл. — Если она хочет снова проехаться верхом, ради Бога!
— Вы очень великодушны, — вставила Оливия. — Но вряд ли это так уж необходимо.
Невилл настороженно посмотрел на нее:
— Но вы вольны тоже прогуляться вместе с Сарой.
Оливия вскинула подбородок, избегая, однако, встречаться с ним взглядом:
— Спасибо. Не стоит.
Миссис Маккафери откашлялась и потеребила ручку большой ковровой сумки.
— Можно ли… э… мне прокатиться вместо нее? — выпалила она.
Невилл изумленно вскинул брови:
— Ну разумеется. Хотя у меня нет дамского седла.
— Вздор! Я шотландка и всегда ездила в мужском!
— Она и прыгает на лошади через препятствия, — вмешалась Сара. — Джеймс мне говорил, — добавила она под удивленным взглядом экономки и восторженно захлопала в ладоши, после чего злорадно уставилась на сестру: — Похоже, Ливви, ты остаешься в собственной унылой компании, пока мы будем веселиться!
Оливия, не обращая внимания на сестру, обратилась к миссис Маккафери:
— Но может, вам будет неудобно в мужском седле?
— Чушь! После того, как я два с половиной дня тряслась в проклятом экипаже? Все, что угодно, будет удобнее, чем это! Я только возьму пару легких дорожных одеял, из соображений скромности, конечно, — добавила она с чопорным кивком.
И тут Невилла осенило. Он посмотрел сначала на экипаж, потом на Оливию.
— Возможно, мисс Берд, вы будете так добры позволить мне ехать в экипаже. Оказалось, что меня так и клонит в сон, — поспешно объяснил он, когда она открыла рот, очевидно, чтобы возразить. — Я бы считал это огромным личным одолжением. Вы даже не заметите, что я сижу напротив.
Поскольку все выжидающе уставились на нее, Оливия поспешила закрыть рот и попытаться выдавить слова сквозь стиснутые зубы. Но слова, которые необходимо было произнести, буквально душили ее. Что за подлый, пронырливый… пронырливый…
Его наглость так возмутила ее, что она не могла думать связно.
И все же остальные молча требовали ее ответа. Глаза Сары весело сверкали. Миссис Маккафери вопросительно вскинула брови, а лицо лорда Хока…
Лицо лорда Хока было уставшим. Он выглядел совершенно измотанным. Измученным. И все возражения замерли на губах. Он действительно нуждался в отдыхе, а еще лучше в долгом ночном сне. Что не дает ему спать по ночам, отчего он на грани полнейшего нервного истощения? Возможно, сегодня ей удастся выяснить.
Она стиснула ридикюль и постаралась изобразить спокойствие, хотя ее руки дрожали.
— Разумеется, лорд Хок, вы поедете в экипаже. Учитывая ваше великодушие по отношению к моей сестре, как можно вам отказать?
В темных глазах отразилось удивление. Но он тут же обрел равновесие и коротко поклонился:
— Позвольте мне переговорить с Бартом. Я только распоряжусь насчет лошадей.
— Я прикажу хозяину гостиницы дать вам еду в дорогу, — немедленно объявила миссис Маккафери и направилась обратно. Сара потащилась за лордом Хоком. А Оливия осталась стоять у экипажа. Того самого закрытого экипажа, где скоро останется вдвоем с лордом Хоком.
Господи Боже! Что она наделала?!
У нее осталось минут семь-восемь, чтобы собраться с духом и не выдать себя, до того как кучер и охранник взберутся на козлы, а лорд Хок сядет в экипаж. И когда это произошло, она уже успела сесть, снять шляпку и перчатки и открыть книгу.
— Можете взять эту подушку, — бросила она, когда он устроился напротив, и отвернулась к окну, чтобы дать последние наставления покинувшим ее предательницам.
— Будьте осторожны. Миссис Маккафери! — окликнула она. — И ты, Сара. Никаких прыжков!
Они в ответ заулыбались и помахали ей. Оливия скрипнула зубами и сделала вид, будто углубилась в чтение.
Однако оказалось, что смотреть в книгу — занятие почти невозможное.
Экипаж медленно проехал через двор почтовой станции и выкатился на дорогу, свернув на север. Лошади бежали не слишком быстро, экипаж скрипел и подпрыгивал, занавески и фонари раскачивались, а в окна дул свежий ветерок, принося запахи плодородной земли, травы и лошадиного пота. Она напомнила себе, что утреннее путешествие ничем не отличается от этого. И от вчерашнего.
Однако все было по-другому.
Напротив сидел Невилл Хок, примостивший подушку к боковой стене и улегшийся на нее, вытянув ноги в проход. Нужно сказать, очень длинные ноги, как заметила Оливия сквозь занавес ресниц. Длинные ноги, затянутые в темно-серые бриджи из твида, заправленные в высокие сапоги, поношенные, но прекрасного качества. Возможно, его любимые, которые он носит в тех случаях, когда нет нужды производить на кого-то впечатление. Ее почему-то вывело из равновесия то обстоятельство, что он не счел нужным произвести впечатление на нее.
