— Иди же сюда, Гвен. Если мы поспешим, то успеем найти пятнистого котенка раньше, чем совсем стемнеет.
Ронуэн с трудом подавила желание рассмеяться. Похоже, все в замке любят подслушивать. Хлопнула та же дверь, но на этот раз послышался голос Джослин:
— Девочки, немедленно вернитесь в дом.
— Но, мама, я только хотела помочь Гвен!
— Смотрите! — перебила Гвен. — Там Ронуэн и дядя Джаспер.
— Возможно, сейчас не самое удобное время, — вздохнул Джаспер. — К тому же я грязный после охоты.
— Нет, — продолжала настаивать Ронуэн. — Я бы хотела поговорить сейчас.
«Пока я не разрыдалась», — добавила она про себя.
— Ну, если так, — Джаспер огляделся, — давай прогуляемся и найдем укромное местечко.
— Очень хорошо, — воскликнула Ронуэн и направилась к воротам.
Она была исполнена решимости совершить короткую прогулку. Но с каждым шагом ее энергия убывала. Она дошла до моста и двинулась по нему, тяжело опираясь на трость, — все медленнее и медленнее. Джаспер молча держался рядом, но в конце концов его терпение кончилось.
— Я понесу тебя.
— Нет!
Ронуэн была уверена, что столь тесный физический контакт станет для нее непосильным испытанием.
— Иначе мы никуда не уйдем. Ну же, Ронуэн, я не причиню тебе боли; просто скажи, как тебя взять.
— Нет! — в панике вскрикнула она, но почувствовала, что колени подгибаются. — Ну ладно.
Джаспер успел поймать ее как раз вовремя. Одной рукой он обхватил ее за спину, другой — под коленями.
— Это будет труднее всего, — пробормотал он, причем его губы оказались в непозволительной близости от ее уха.
Потом он бережно поднял девушку.
Она судорожно вздохнула и с трудом сдержала стон, но острая боль сразу исчезла.
— Ты можешь обнять меня за шею?
Ронуэн сделала это и оказалась во власти уже не физической боли.
Джаспер быстрыми шагами пересек мост, бережно прижимая к груди свою спасительницу. Но то, что для него было всего лишь проявлением доброты и сострадания, она восприняла как любовные объятия. За те несколько минут, которые он держал ее на руках — за это время небо успело стать из бледно-лилового темным, — она лишилась тщательно выстроенной защиты от своих глубоких чувств к этому мужчине.
Может быть, не так уж плохо выйти замуж за человека, который ее не любит? Гораздо хуже тосковать по нему до конца жизни.
Понимая, что ведет себя неразумно, Ронуэн положила голову на плечо Джаспера, глубоко вдохнула исходивший от него запах лошадей, кожи и крепкого мужского пота и позволила себе расслабиться.
Долгое ожидание, терзающая сердце тревога — все это исчезло, уступив место ни с чем не сравнимой радости, которую она испытывала в его объятиях. Она хотела бы, чтобы эта прогулка никогда не кончалась. Но когда Джаспер свернул с дороги и стал осторожно пробираться через кустарник, Ронуэн заставила себя вспомнить о своей цели.
— Мы уже зашли достаточно далеко, — пробормотала она.
— Осталось совсем чуть-чуть. Здесь есть маленькая, поросшая мягкой травой полянка, где тебе будет удобно.
— Я не настолько хрупкая, как тебе кажется, Джаспер.
Ронуэн ощутила, как он напрягся. Совсем немного и на несколько мгновений, но она все равно почувствовала.
— Может быть. Но у меня уже вошло в привычку заблуждаться на твой счет, не правда ли, Ронуэн?
Джаспер посадил ее на траву, так что она могла прислониться спиной к валуну, наполовину заросшему ползущими растениями. Она подоткнула юбку вокруг ног и попыталась сосредоточиться. Пришлось констатировать, что ее былая решимость исчезла. Что он имел в виду, говоря, что всегда недооценивал ее?
Потом она взглянула снизу вверх на Джаспера. Он стоял чуть в стороне, расставив ноги и скрестив руки на груди. Остатки решимости растаяли как утренний туман. Мужчина казался неприступным. Суровым и неумолимым.
— Итак, — начал Джаспер, — что ты хотела мне сказать?
Ронуэн нахмурилась.
— Я не могу говорить, когда ты нависаешь надо мной как обозленный бог-громовержец.
Даже в сгущавшейся темноте, при тусклом свете поднимавшейся луны, она увидела, как его губы дернулись.
— Очень хорошо, — пробормотал Джаспер.
Он выпрямил руки, опустился на одно колено и оперся локтями о другое.
— Так лучше?
Ронуэн все равно чувствовала, что он чувствует себя не в своей тарелке и в любой момент готов исчезнуть.
Как же он должен ненавидеть ее за предательство!
Она прикрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Если она и дальше будет тянуть время, то никогда не скажет все, что хотела.
Ронуэн решительно прочистила горло, но тут заговорил Джаспер.
— Мне только что пришло в голову, что я не выполнил свой долг перед тобой. Следовало уже давно поблагодарить тебя за спасение моей жизни.
От изумления Ронуэн разинула рот.
— О чем ты говоришь? Это ты спас мне жизнь — перевязал и привез в Роузклифф.
Джаспер склонился ниже. Его лицо было серьезным и даже немного торжественным.
— Ты приняла на себя удар мечом, предназначавшийся мне. Ламонт убил бы меня, если бы не ты. Разве ты не помнишь?
Ронуэн попыталась осознать удивительную новость. Она помнила, как Джаспера поставили на колени два толстых стражника, помнила, как Рис заколебался, когда Ламонт стал подначивать его убить безоружного пленника. Потом Ламонт бросился вперед. Больше в ее памяти не осталось ничего. Она ошеломленно покачала головой.
— Я ничего не помню. Как тебе удалось освободиться?
Джаспер рассказал ей всю историю от начала до конца.
Ронуэн с изумлением слушала, как Рис разозлился на Ламонта, как освободил Джаспера и два врага объединились, чтобы дать отпор третьему.
Закончив рассказ, он несколько минут молчал, а потом проговорил:
— Так что, как видишь, ты опять меня спасла. Десять лет назад ты спасла мне руку, а может быть и жизнь. Сейчас я определенно обязан тебе жизнью. Не помешай ты Ламонту, у меня бы не было ни единого шанса.
Ронуэн поморщилась.
— Ты забываешь, что не далее чем несколько недель назад я пыталась пробить стрелой твое сердце.
— Совершенно верно, — усмехнулся Джаспер. — Но ты уже давно искупила свою вину за неудавшееся покушение. Ты спасла мне жизнь, и я снова у тебя в долгу.
«Ну так заплати свой долг, попроси моей руки, — хотелось крикнуть Ронуэн. — Повтори свое предложение и позволь мне на этот раз согласиться. И тогда все твои долги будут оплачены».
«А как же Рис?» — ехидно полюбопытствовал ее внутренний голос.
