К «трем денькам» полковник добавил Андрею для начала еще столько же, а там — по ситуации. Собственно говоря, все нужно было начинать с нуля. Задача высшей категории сложности, если учесть, что с момента совершения преступления прошло немало времени.
Согласовав с начальником управления план первоочередных мероприятий, Кондрашов решил с утра отправиться на ватную фабрику.
Из свидетельских показаний Чарторийского Алексея Карповича, 1946 года рождения, заместителя директора ватной фабрики.
Полное разочарование!.. Поток трескучих фраз, штампованная демагогия. Но в глазах собеседника, отстраненном выражении его лица Андрей читал затаенную мысль: меня это не касается, с милицией мне говорить не о чем, выносить сор из избы не буду, а то как бы потом чего не вышло.
Самое поразительное, что и с документацией прошлых лет Кондрашову ознакомиться не удалось, по причине пожара, «уничтожившего» в одну из зимних ночей восемьдесят четвертого года большую часть архива. Уголовное дело тогда возбуждено не было. Как это зачастую случается, пострадал «стрелочник» — начальника пожарно-сторожевой охраны уволили по статье.
Подозрительный (а иного слова Андрей подобрать не мог) пожар вроде бы косвенно подтверждал зыбкую версию, что Давыдов стал жертвой отнюдь не случайного нападения. Если кто-то пытался посредством пожара упрятать концы в воду, то этот новоявленный Герострат мог избавиться от бухгалтера фабрики как от нежелательного свидетеля. Предположение нуждалось в дальнейшей разработке, а пока его можно было принять в качестве рабочей гипотезы. Но не более. Попытка выдать желаемое за действительное при всей своей соблазнительности чревата непредсказуемыми последствиями.
Соседей Ильи Семеновича дома застать не удалось. Ничего нового капитан не выяснил и в зональном управлении.
Из свидетельских показаний Боковенко Екатерины Евгеньевны, 1939 года рождения, инспектора отдела кадров зонального управления спортивных лотерей.
… Илья Семенович Давыдов работал у нас с середины января. Вы знаете, когда пожилой человек приходит устраиваться на работу, а у него в трудовой книжке всего несколько записей — это свидетельствует о многом. И впечатление он произвел самое благоприятное: тихий, вежливый, добросовестный. И надо же, такое несчастье!. Подумать страшно.
Наспех перекусив в какой-то забегаловке, Кондрашовотправился на поиски кооператива «Портретист». Как выяснилось, сделать это не так-то просто — в райисполкоме Андрей с удивлением узнал, что кооператив не имеет служебного помещения, а все дела председатель правления кооператива Геннадий Арнольдович Лекарь вершит на дому.
Адрес, по которому был прописан Геннадий Арнольдович, оказался своего рода промежуточным звеном для встречи с ним. Мать Лекаря — дородная малосимпатичная женщина в аляповатом шелковом халате и кокетливо повязанной чалме, устроила Андрею настоящий допрос с пристрастием. Сориентировавшись, капитан поведал почтенной даме, что он профессиональный фотограф, который хотел бы улучшить свое материальное положение, трудясь на кооперативной ниве. Несколько удачных комплиментов по поводу интерьера квартиры и головного убора хозяйки довершили дело — через пять минут перед Кондрашовым открылся шлагбаум к заветной цели. Раздобрившись, Софья Яновна собственноручно написала адрес и подробно объяснила, как лучше добраться на Алуштинскую, где в доме родителей супруги пребывает в настоящее время Геннадий Арнольдович.
Откланявшись, капитан направился по указанному адресу…
Дребезжа составными частями и оставляя удушливый шлейф выхлопных газов, дорогу медленно пересек допотопный пригородный автобус. Проводив взглядом дедушку отечественного машиностроения, Андрей в который раз пожалел, что не воспользовался служебным транспортом. Поездка с двумя пересадками и долгое блуждание по незнакомым улочкам довели его до состояния тихой злости, утомили и слегка притупили бдительность. Может, поэтому последний барьер в виде металлической калитки с предостерегающей табличкой «Осторожно, злая собака!» он преодолел, презрев опасность. И чуть не
