Пачка была толстенная, бумажки сплошь тысячные.
– Тебе сколько кругов? – спросил Юрик.
Рома задумался, но Юрик, не дождавшись ответа, эффектным, размашистым движением выдернул из свернутой пополам пачки несколько купюр и сказал кассирше в большой меховой шапке:
– Два раза по три круга. За меня и моего друга.
Рома про себя отметил, что у Юрика получились стихи, но тот, кажется, не обратил на это внимания.
В раздевалке Рома замешкался с комбинезоном, а когда вышел, Юрик уже сидел в карте, надевая похожий на черное яйцо шлем. Инструктор указал Роме на его машинку. Рома посмотрел на нее сверху вниз и наотрез отказался садиться.
– Ты чего? – снял Юрик шлем.
– Я не сяду. Там нет пола.
– Не понял.
– У машины нет пола.
Инструктор с огромными свисающими усами поспешил успокоить Рому: да, пола в карте нет, но есть вместо него две железные планки. Водитель кладет ноги на педали, да и сиденье устроено таким образом, что ноги никак не достанут до земли.
Однако у Ромы уже в глазах появилась картинка: он едет на карте, быстро-быстро перебирая ногами под днищем.
Рома сделал шаг в сторону раздевалки, но вмешался Юрик:
– Садись, или я в школе все расскажу, как ты забоялся.
Рома не выносил осуждения и насмешек и переборол страх.
Оказавшись в карте, он понял, что не все так страшно. Руль и две педали. Сидеть удобно, и угроза стереть на ходу подошвы совсем невелика.
Инструктор, похожий на моржа, нагнулся над картом, и концы его усов свесились.
– С трассы не сворачивать.
– Понял, – сказал Рома.
– Специально в другие машины не стукаться.
– Хорошо, я стукаться не буду.
– Все так говорят.
Рома выдержал грозный взгляд инструктора.
– В зрителей не плеваться!
Рома удивился:
– А что, кто-то уже так делал?
– Были умники, – сказал инструктор и рванул ручку стартера.
Неожиданно тонко запели моторы. Инструктор-морж махнул шахматным флажком. Все карты уехали, а Ромин остался. Рома побоялся нажать на газ. Вернее, не побоялся, а не решился. Еще вернее, не захотел. Рома поехать не захотел, а Юрик не смог, потому что его машина стояла на старте сразу за Роминой.
– Что? – переспросил Рома, услышав голос друга.
Юрик поднял пластиковое забрало на шлеме:
– Ты чего сюда пришел, а?
– Чего?
– Сидеть ты дома в ванной будешь! Езжай давай!
– Ладно, – сказал Рома и нажал-таки на газ.
Нажал и поехал. Да как быстро! Оказалось, это невероятно легко, чуть повернешь руль, и карт слушается беспрекословно.
Проходя поворот за поворотом, Рома нажимал на педаль газа, сожалея о том, что потерял так много времени зря. Почему он раньше не знал, как здорово ездить на карте? Скорость – вот что ему было нужно. Оглушительный треск мотора. Синий дым с мерзким вкусом – вот ради чего стоило жить, а не ради книг и даже не ради компьютера. Рома, выжимая газ, жалел, что так поздно прозрел. Случись это раньше, он мог бы уже стать… ну ладно, пусть не мастером спорта, но кандидатом в мастера, никак не меньше.
Рома еле вписался в очередной поворот, а бередящие душу мысли продолжали разрастаться с невероятной скоростью, как причудливые, яркие и очень вредные тропические растения.
Рома не услышал Юрика, который кричал ему сбавить скорость. Рома просто проехал мимо. Подумать только, думал он, а ведь картинг – это мое призвание! Ведь я спокойно могу стать чемпионом Европы, да что там, чемпионом мира! Мне дадут красивый комбинезон, весь в рекламных наклейках, дадут зеркальный шлем! Я выиграю Олимпиаду! (Если, конечно, этот картинг есть в Олимпиаде.) И Ева Иванова обязательно согласится пойти в кино. И они будут сидеть на одном из задних рядов, и у них будет одна огромная бадья попкорна, и стоять она будет между ними, и они станут по очереди брать из нее попкорн. И Рома станет специально подгадывать, чтобы их руки встречались…
За приятными размышлениями Рома забыл обо всем на свете, и в частности забыл о том, что надо хотя бы иногда поворачивать. Не доехав до финиша несколько метров, Ромин карт раздвинул старые шины, небрежно сложенные после предыдущей аварии, и вырвался на свободу.
Усатый инструктор в этот момент отчитывал мальчика с невыносимо грустным взглядом, который забыл застегнуть шлем. Инструктор наивно полагал, что это самое страшное нарушение в его образцовом карт- центре. Как же он ошибался!
Закричали люди, карты на кругу начали один за другим останавливаться. Инструктор обернулся так резко, что показалось, усы его остались на месте. И что же он увидел? Он увидел немыслимый непорядок. Рома на карте кружил в так называемой «пешеходной зоне», и круги его угрожающе росли.
– На тормоз нажимай! На тормоз!! – рявкнул инструктор так громко, что стоящий мальчик с невыносимо грустным взглядом качнулся и чуть не упал в обморок.
Рома и сам уже собрался тормозить. Он пытался вернуться на трассу, но не мог попасть в брешь между шинами. Поэтому и кружил, прицеливаясь. Громкий крик инструктора напугал его. Рома вывернул руль не в ту сторону, карт завизжал, как щенок, которому наступили на лапу. У Ромы закружилась голова, окружающее слилось в широкую пятнистую полосу. Рома резко крутанул руль в другую сторону. Карт, дернувшись, выровнялся, но время радости еще не пришло.
Машинка рванула вперед, и только тогда Рома понял, что он все еще нажимает на педаль газа.
– Тормози! – прогремел снова голос инструктора под сводами карт-центра.
Рома нажал на тормоз, карт начал замедлять ход. Рома счастливо улыбнулся и расстегнул шлем.
И вдруг карт накренился и начал проваливаться куда-то вниз. Это было неожиданно и подло. Секундное облегчение и бездонная пропасть неизвестности. Треснуло, словно под колесами сломалась скорлупа. Черная пыльная ткань облепила Рому со всех сторон, словно кто-то пытался завернуть его вместе с машиной в кокон. Рома закричал, но пыльные складки сомкнулись над его головой, заглушив звук, и он провалился в тартарары.
За неделю до того, как Рома с Юриком пришли в картинг-центр, директор торгового центра позвонил усатому инструктору, и между ними состоялся следующий разговор.
– И сколько это будет продолжаться? – начал без предисловия директор.
Инструктор-морж конфликтовать не стал, а ответил со смирением:
– Здравствуйте, Алексей Александрович. Вы о чем?
Директору очень не понравился этот вопрос.
– О дыме! Он просто жить никому не дает! Я в танке такого не видел! – директор в прошлом был офицером-танкистом. – Под тобой кафетерий, ты помнишь об этом?
Инструктор помнил. Директор продолжил:
– Там прием пищи происходит, а от твоего полигона там продохнуть нельзя!
– Я же вытяжку поставил, – защитился инструктор, – откуда-то тянет…
– Знаю, – оборвал его директор. – И я знаю, откуда. Лестница!
И правда, лестничный проход на пятый этаж давно закрыли рекламной растяжкой. Поднимались в картинг-центр на лифте. Похоже, что растяжка не спасала. В кафетерии все давно пропахло выхлопным газом, а белая глазурь эклеров становилась к концу дня серой.
