принципиальному вопросу?
ДЕДУШКИН. Вы же знаете, друзья мои. Я гуманитарий. Стопроцентный советский гуманитарий. Мне сложно отвечать на такие вопросы.
ТОЛЬ. Но это уже вопрос сугубо гуманитарный. Не так ли, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Сугубо гуманитарный. И даже сугубо советский. Кафедра социалистической морали. Третий курс. Второй семестр?
ДЕДУШКИН. Что я должен ответить, мои дорогие?
ТОЛЬ. «Должны» – это не очень правильное слово.
ГОЦЛИБЕРДАН. Модальность неправильная.
ТОЛЬ. Мы хотели бы, чтобы вы дали нам ответ на главный принципиальный вопрос.
ДЕДУШКИН. А разве вы, Боренька, уже не ответили на него?
ТОЛЬ. Я – ответил.
ГОЦЛИБЕРДАН. И я ответил.
ТОЛЬ. Мы с Гоцем ответили. Теперь нам важен ваш ответ.
ДЕДУШКИН. Мой ответ?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ваша точка зрения, профессор. Вы же наш учитель. Наша теоретическая опора. Куда же мы без вас.
ДЕДУШКИН. Бог с вами, ребята, какая я опора? У вас давно совсем другие опоры, гораздо прочнее, чем старый Дедушкин.
ТОЛЬ. Евгений Волкович! У вас есть позиция по данному вопросу?
ДЕДУШКИН. Простите, Боренька, по какому вопросу?
ТОЛЬ. Ну, по этому. По главному. Ты помнишь, Гоц, как он формулируется? Он длинный довольно, этот вопрос.
ДЕДУШКИН. Вот видите! С моей память уже не до длинных вопросов. Пока отвечаешь на первую половину, забываешь вторую.
Или наоборот. Пока смотришь на вторую, забываешь первую.
ТОЛЬ. Ты можешь повторить вопрос, Гоц?
ДЕДУШКИН. Для профессора?
ТОЛЬ. Конечно. Для профессора.
ДЕДУШКИН. Я и вправду не расслышал вопрос, ребята. Старые уши. Барабанные перепонки уже негибкие. Когда-то бабушка моя, со Среднего Поволжья, ничего почти не слышала. Я хотел её спросить, где в буфете ежевиковое варенье, так по пять раз спрашивать приходилось. А теперь вот сам…
ГОЦЛИБЕРДАН. Ежевичное.
ДЕДУШКИН. Что вы сказали, Гоценька?
ГОЦЛИБЕРДАН. Варенье не ежевиковое, а ежевичное. Так по-русски называется.
ДЕДУШКИН. Ох, чего только как по-русски не называется.
ТОЛЬ. Я так и не понял, Гоц, почему ты не повторяешь вопрос? Мы ждем. У нас мало времени.
ГОЦЛИБЕРДАН. Скоро вечность, господа. А вопрос звучит так…
ДЕДУШКИН. Впрочем, не надо, Гоценька. Не утруждайте себя. Не тратьте время на старика. Борис Алексеевич же ответил на вопрос.
ГОЦЛИБЕРДАН. Ответил.
ТОЛЬ. Я ответил. Но нам хотелось бы услышать ваше мнение.
ДЕДУШКИН. Мое мнение состоит в том, что этот вопрос – целиком в вашей компетенции. Я не вправе оспаривать ваш ответ, даже если б и хотел это сделать.
ТОЛЬ. А вы хотели бы это сделать?
ДЕДУШКИН. Нет-нет, что вы, я не хотел бы этого делать.
ГОЦЛИБЕРДАН. А почему вы не хотели бы этого делать?
ДЕДУШКИН. Я привык доверять вам, мальчики. С той нашей лаборатории еще привык.
ГОЦЛИБЕРДАН. Значит ли это, что ваш ответ совпадает с ответом Бориса?
ДЕДУШКИН. Простите, Гоценька, а какой был ответ Бориса?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ответ Бориса был, что типа да, вмешаемся в жизнь и судьбу.
В критической ситуации.
ДЕДУШКИН. Наверное. Я думаю, процентов на восемьдесят.
ТОЛЬ. А остальные двадцать? Евгений Волкович?
ДЕДУШКИН. Двадцать? Зачем двадцать?
Вы знаете, моя тетя, Оксана Эрнестовна Энгельгардт, она жила на даче под Саратовом, и там крыжовник был неописуемый, красно-зеленый в трещинках, говорила такую фразу: из меня делается двадцать. Так и говорила: из меня делается двадцать! Если ей что-то не нравилось, так и говорила.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вы не готовы подтвердить, что согласны с ответом Бориса на сто процентов?
ДЕДУШКИН. Почему не готов? Вы сказали не готов?
ГОЦЛИБЕРДАН. Тогда вы готовы подтвердить, что согласны с ответом Бориса на сто процентов?
ДЕДУШКИН. Вы знаете, я всегда ценил умение Бориса отвечать на сто процентов. До конца. Ведь потому Игорь Тамерланч и доверил ему ключевой пост в правительстве. До конца.
ТОЛЬ. Мы сейчас какой вопрос обсуждаем, коллеги?
ГОЦЛИБЕРДАН. Главный. И принципиальный.
ТОЛЬ. И ваш ответ на него, профессор?
ДЕДУШКИН. Разве я для вас профессор? Давно уж не профессор!..
ТОЛЬ. Почему вдруг? Мы вас чем-то обидели?
ГОЦЛИБЕРДАН. Вас, дорогой вы наш?
ДЕДУШКИН. Ну что вы, что вы. Вы просто уже намного учёней и образованнее меня. Если я профессор, то вы – академики. А разве академик станет называть профессора профессором?
ГОЦЛИБЕРДАН. Как вы думаете, Борис Алексеевич, академик станет называть профессора профессором?
ТОЛЬ. Евгений Волкович.
ДЕДУШКИН. Да, Боренька.
ТОЛЬ. Я всё забывал вам сказать.
ДЕДУШКИН. Ну что вы, Боренька. У вас же шикарная память. Роскошная. Как Зил-117 какой-нибудь. Помните, был такой брежневский лимузин?
ГОЦЛИБЕРДАН. Карбюраторный, еби его в сраку.
ДЕДУШКИН. Как-как-как-как-как-…
ТОЛЬ. Гоц!
Евгений Волкович, я недавно говорил с президентом.
ДЕДУШКИН. С президентом?
ТОЛЬ. Да, с президентом. С нашим президентом. И я его прямо спросил: кто мог бы возглавить Академию рыночной экономики, если столь любимый всеми нами Евгений Волкович захочет сосредоточиться на заслуженном отдыхе. На давно заслуженном отдыхе.
ДЕДУШКИН. Вы его спросили? Или президент вас спросил?
ТОЛЬ. Я его спросил. Прямо спросил.
ДЕДУШКИН. И что же президент?
ТОЛЬ. Президент ответил мне: я считаю…
ДЕДУШКИН. Вы считаете?
ТОЛЬ. Президент ответил мне, что он считает. Президент считает, что следующим главой Академии рыночной экономики должна стать Татьяна Евгеньевна Дедушкина. И только она.
