Ведь она же психолог!
Хедли не спешил выпустить ее руку, и его пальцы задержались у кисти, там, где неистово бился пульс.
– Нет ничего удивительного в том, что ты опечалена. Знаю, тебе, должно быть, нелегко признать, что ты не исключение, а такая же уязвимая, как мы все, но пойми: мне тоже не чужды любовь и неизбывное чувство горечи от утраты дорогих людей.
Поняв, что она невольно воскресила воспоминания Хедли о его собственной утрате, Тэсс растерялась. Какая черствость с ее стороны! Рассказывая о миссис Уоррен, она тем самым напомнила ему о гибели жены.
– Скажи мне, когда-нибудь утихнет твоя скорбь о покойной Миу? – негромко спросила она.
Он ответил, еле разжимая губы:
– Жизнь все время причиняет боль. Это цена, которую мы платим за способность чувствовать. Лишившись боли и страданий, теряешь и врожденную способность ощущать радость бытия, пребывания на этой земле. Просто нужно научиться жить, смиряясь перед неотвратимым.
Тэсс вздохнула. Неужели она ревнует Хедли к погибшей жене? Значит, он ей небезразличен, но ее-то чувства к нему останутся безответными. Любить и терять невыносимо, но еще хуже полюбить человека, у которого нет в сердце места для новой любви.
Появившийся из своей каюты Гаролд прервал грустный диалог взрослых вопросом: когда же они разобьют лагерь у реки? До этого путешественники ночевали на катере.
Хедли пообещал сыну, что они обязательно проведут ночь на берегу. Тэсс также с нетерпением ждала этого и в то же время боялась крокодилов и прочей нечисти.
Им нужно было отыскать безопасный уголок для стоянки. Во многих местах желто-коричневые скалы выдавались в море, и у кромки воды не было пологих берегов. Хед все же нашел узкую полоску, покрытую галькой, за которой начинались густые заросли кустарника и топи. Он поставил катер на якорь подальше от суши, чтобы во время отлива судно не оказалось среди тины. Они добрались до берега на лодке, и, прежде чем позволить Тэсс и Гаролду ступить на землю, Хед обшарил все вокруг, чтобы убедиться: поблизости крокодилов нет.
Лагерь разбили на широкой скалистой площадке, куда не смогли бы добраться коварные чудовища. Вода вокруг была такой голубой, что, если бы не гряда островов на горизонте, океан и небо слились бы воедино. Под хор птичьих голосов прибой катал взад-вперед обломанные ветки и бревна.
Гаролд помогал отцу переносить из лодки на берег снаряжение. Тэсс отважилась одна осмотреться и познакомиться с окрестностями. Недалеко от их лагеря она обнаружила ручей, по обеим сторонам которого стояли словно стражи два огромных пеликана. Со скалистого обрыва падала холодная прозрачная вода. Пробираясь меж деревьев, Тэсс неожиданно увидела, что над прохладными камнями скал порхает сонм разноцветных бабочек. Она замерла от восхищения.
Внезапно на нее упала чья-то тень и протянулась темная рука – Тэсс в ужасе закричала. Услышав крик, к ней на помощь через заросли бросился Хедли.
– Что это – змея? – встревожился он.
От страха она не могла произнести ни слова и лишь показала дрожащей рукой на мужчину, укрывшегося в тени. Когда тот вышел на освещенное место, она спряталась за Хеда. У человека была темная, как шоколад, блестящая кожа с татуировкой на груди и плечах. Незнакомец обратился к Хедли:
– Здравствуй, друг.
Хед расхохотался и, пожав смуглую руку туземца, ответил на местном наречии. Потом повернулся к Тэсс.
– Это Бун, мой старый приятель.
Смущенная Тэсс сделала шаг навстречу мужчине.
– Я так испугалась. Не ожидала, что в этом глухом уголке кого-нибудь встречу.
Лицо Буна осветила белозубая улыбка.
– Особенно каннибала – охотника за черепами, да, Хед?
Насмешливый тон мужчин задел Тэсс.
– Смейтесь, смейтесь. Мне известно, что в Америке нет ни каннибалов, ни охотников за черепами. По всей вероятности, вы проводник по труднопроходимым здешним дебрям.
Мужчину эти предположения крайне позабавили. Ничего не ответив ей, он обратился к Хедли:
– А она хороша! Где ты нашел такую красотку?
Какое нахальство, возмутилась Тэсс.
– Он меня не нашел. Я туристка, а не потерянная вещь.
Хедли сказал что-то на непонятном наречии, и Бун, широко улыбаясь, ответил. Тэсс не сомневалась, что говорят о ней, но ничего не могла возразить.
Видя, что Тэсс еле сдерживает негодование, Хедли наконец смилостивился и перешел на английский.
– Что тебя привело сюда, Бун?
– Мой мальчик Фрэнк. Пора ему познакомиться с нашими старыми обычаями.
– Ты его здесь обучаешь?
Бун кивнул.
– Вижу, что и ты взял в путешествие своего сына.
Гаролд нетерпеливо переминался с ноги на ногу, стоя рядом с отцом.
– Здравствуйте, Бун. На этот раз папа решил, что ему нужна моя помощь.
Услашав, каким важным тоном он говорит, Тэсс улыбнулась. В этот момент Гаролд был так похож на отца, что у нее замерло сердце от неизъяснимой нежности.
Бун положил руку Гаролду на плечо.
– Почему бы тебе не отправиться со мной и Фрэнком на охоту? Конечно, если твой отец сможет без тебя обойтись.
Мальчик умоляюще посмотрел на Хедли.
– Пап, можно? Я хочу подружиться с Фрэнком.
– А я не возражаю, сын. Тебе это будет полезно.
С победным кличем Гаролд стремглав помчался к палатке, чтобы взять с собой необходимое снаряжение.
– Ты не шутишь? Готов отпустить сына? – неуверенно спросила Тэсс.
– Он в надежных руках. Это может прогнать его кошмары.
Тэсс удивленно взглянула на Хеда.
– Но Гаролду всего восемь.
– А Фрэнку девять. У ребят хороший возраст для познания. Наверно, ты бы не сомневалась, если бы Бун был скаутским вожатым?
– Н-нет, думаю, что нет.
– Так в чем же загвоздка?
Загвоздка в ней самой, молчаливо призналась Тэсс. Она не предполагала, что придется провести ночь среди экзотической природы наедине с Хедом.
– Мне все же кажется, не стоит рисковать, – настаивала она, пряча от Хеда глаза.
Он взял ее за плечи, повернул к себе лицом, и ей пришлось встретить насмешливый всепонимающий взгляд.
– Я принял твердое решение. С Буном Гаролд будет в такой же безопасности, как и со мной. Даже больше, потому что Бун здесь родился. Туземцам эти места знакомы лучше, чем кому-либо из живущих на свете. – Его пристальный взор проникал в душу, замечая то сокровенное, что она пыталась утаить. – Тебя волнует, как проведет ночь не Гаролд, а ты сама.
Опущенные черные ресницы скрыли смятение в глазах. Тэсс не собиралась уточнять, что ее больше беспокоит – поведение Хеда или свое собственное. Она боялась себя. Становилось все труднее задумываться, почему нужно его ненавидеть и избегать даже невинных прикосновений.
– Меня совершено не беспокоит сегодняшняя ночь, – твердо сказала Тэсс.
Хедли усмехнулся и слегка оттолкнул ее от себя.
