Казалось, еще немного – и она окажется в испепеляющем огне страсти и сгорит в нем.
И вновь сомнения закрались в душу Тэсс. Если бы только между ними не встала тень Миу. Хедли не мог подарить ей истинную любовь, а только чувственное удовлетворение, но она хотела любви, как ни унизительно в этом признаться, мечтала быть любимой. А одно лишь сладострастие – этого так мало…
Слова признания чуть не слетели у нее с губ, но Хедли уже все понял и приподнялся.
– Ты забываешь о самом главном, – сказал он. – Желание должно быть обоюдным.
– Никогда, – слукавила Тэсс, испытывая горечь от того, что отвергнута по собственной вине.
Хедли провел пальцами вокруг ее рта, вызвав у нее новую волну чувственных желаний. А может, в их удовлетворении и есть весь смысл любви? Нет, нет и нет! – уговаривала она себя.
А он продолжал свое:
– Разве я тебя не предупреждал: забудь обманчивое слово «никогда»! Послушай, солнышко, ведь в моих силах заставить тебя молить, чтобы я овладел тобой. Хочешь, докажу сейчас же?
Вконец запутавшаяся, Тэсс попыталась запахнут полы рубашки, но тут же опустила руки. Хедли понял, что она готова, несмотря на гордость, отдаться ему. Почему же не воспользоваться минутной слабостью?
– Нет, не хочу, – выдавила из себя Тэсс. – На меня удручающе подействовала история с крокодилом. Я не желаю быть жертвой ни собственной неосторожности, ни своей минутной слабости.
Раздался гортанный смешок Хеда. Он встал и резко переменил тему разговора, словно ничего не произошло.
– Оставайся здесь. Надо достать снадобье от ссадин. Где у тебя аптечка?
– В моей дорожной сумке, – сухо ответила Тэсс, слишком поздно вспомнив о том, что в сумке находится скомканный листок.
Хед уже полез за аптечкой. Ее вдруг охватил панический страх. Почему она так боится, что он обнаружит письмо Дэна? Ей бы следовало размахивать этим посланием как доказательством своего равнодушия к другому мужчине. Верн не имеет над ней никакой власти. А что, если Хед вообразит самое худшее? Господи, почему же его мнение стало для нее так много значить? А если честно, только его мнением и отношением к ней она и дорожит!
8
Тэсс замерла в ожидании, ее знобило, несмотря на жару. Может, Грант не заметит скомканной бумажки, лежавшей в сумке.
Когда он вытащил аптечный ящичек с отчетливо выделяющимся красным крестом на крышке, она почти перестала дышать. Злополучный бумажный комочек упал на землю.
Нахмурившись, он поднял и расправил смятый листок.
– Так-так. И чего же хочет отправитель?
Тэсс нашла в себе силы вскочить на ноги и попытаться выхватить у Хеда письмо, но он отвел ее руку в сторону.
– К чему так беспокоиться? Что это – любовные излияния Дэна?
– Нет, это его извинение.
– Тогда еще занимательней. Не двигайся!
Тэсс притихла, пока Хед читал написанное четким почерком послание.
Его словно подменили: глаза готовы были выскочить из орбит, лицо неузнаваемо исказилось.
– Из всех интриганок, которых я встречал, вы, мисс Уайл, самая подлая и лживая!
Оскорбительные слова обожгли Тэсс, все поплыло у нее перед глазами.
– Как ты смеешь меня унижать?!
Выпустив ее руку, Хед с гневом посмотрел ей в лицо.
– Что ты замышляла? Отдаться мне, а потом заявить, что я отец твоего ребенка?
Тэсс побледнела. Пришлось сделать усилие, чтобы едва слышно выдавить:
– Не понимаю, о чем ты говоришь…
Он швырнул ей письмо.
– Не понимаешь? Ты давно знала, что у тебя будет ребенок от Дэна? Наверно, с того дня, когда у него был прием. Так ты об этом хотела сообщить ему?
Тэсс шатаясь отступила на несколько шагов, наткнулась на валун и, тяжело опустившись на него, закрыла лицо руками.
– Я не беременна – ни от Дэна, ни от кого другого, – заливаясь слезами, простонала она.
– Тогда почему он пишет, что это не только твое, но и его дитя?
Она отняла руки от лица и умоляющим жестом сложила их перед собой.
– Дэн имеет в виду книгу, над которой я работаю. Он хотел помочь ее издать. – Тэсс причиняла невыносимую боль мысль о том, что Грант считает ее способной на грязный обман. Она должна во что бы то ни стало заставить его поверить ей.
Хедли окинул ее презрительным взглядом.
– Какую книгу – «Сексуальные забавы»?
Тэсс так и подскочила.
– Если кто-то способен написать о подобных забавах, так это ты. А моя книга посвящена терапии сна, чтобы помочь больным людям, в том числе и твоему сыну.
Ее язвительный ответ, как видно, достиг своего. Лицо Хедли прояснилось, как небо после грозы. Он приблизился к Тэсс.
Лучше бы он продолжал на нее сердиться, подумала она, тогда легче было бы справиться с собой. Она еще ощущала тепло его объятий, а едва прикрывшая оголенное тело рубашка напоминала, что он чуть не овладел ею.
– На этот раз я, кажется, ошибся, – виновато пробурчал Хедли.
– Немудрено, ведь письмо написано в таких замысловатых выражениях. Наверно, Дэн хотел пошутить.
Грант по привычке задумчиво потер подбородок, где уже пробивалась темная щетина. Тэсс почувствовала, что внутри у нее все сжалось: она отвела глаза, чтобы не выдать своего возбужденного состояния. Но он заметил ее волнение и подошел к ней.
– Посмотри-ка на меня, – повелительно проговорил Хед, обхватив ее за плечи.
Тэсс подняла глаза и тут же опустила, встретив его завораживающий взгляд.
– Зачем? Чтобы ты обвинил меня еще в одном смертном грехе?
– Все зависит от того, как много ты грешила, – шутливо обронил Хед. – Видимо, пришло время для исповеди. Может, покаешься во всех своих прегрешениях?
Тэсс покачала головой и закрыла глаза, боясь потерять самообладание: Грант находился так близко!
– Мне нечего больше сказать.
– Разве? А что ты скажешь о ночах, проведенных с Дэном? Он не смирится, если они пропадут даром.
О господи, она и забыла, что Дэн упомянул о нескольких ночах, которые он провел в центре, наблюдая за работой медиков.
– Мы работали. – Голос Тэсс звучал обреченно.
Хед сощурил глаза.
– Зная Верна, могу себе представить, что это была за работа.
– Я не намерена оправдываться перед тобой, Хед! – Терпение Тэсс иссякло. Ей даже хотелось, чтобы он разбушевался, – было бы легче устоять перед его обезоруживающим обаянием. – Мне безразлично, что ты думаешь, – добавила она, внутренне испытывая отвращение к собственной лжи.
Пристально глядя на нее, Хедли успокаивающе поглаживал ее подрагивающие плечи.
– Безразлично? Почему же ты дрожишь как пойманная птичка от одного моего прикосновения?
– Потому что не хочу, чтобы ты ко мне прикасался, – не моргнув глазом опять солгала она.
А он продолжал гладить ее плечи, еще больше разжигая в ней страсть и не сомневаясь в своей правоте.
– Неправда! Ты не владеешь собой, когда я рядом, лгунишка!
