— Не нужно так сердиться. Я просто пытаюсь вам помочь.
— Вы не считаете, что слишком любите опекать больных?
— Главное — результат. — Гейл встала, толчком ноги загнала табурет под стол и вышла в коридор за креслом на колесиках. Потом привезла кресло в смотровую и улыбнулась, увидев, что на лице Эндрю отразился ужас.
Он покачал головой.
— Нет, док. Ни в коем случае.
— Эндрю, не надейтесь, что я позволю вам дойти до кабинета радиологии пешком. Либо вы поедете добровольно, либо я буду вынуждена вызвать подкрепление.
Эндрю посмотрел на кресло, а потом снова на Гейл.
— Какое подкрепление?
Она вкрадчиво улыбнулась.
— Айрин. Она вам понравится. Айрин умеет справляться с непослушными больными. Если не верите мне, в следующий раз спросите директора Причарда.
— Ой, док, перестаньте. Кресло-то зачем?
— Либо я, либо Айрин. — Она посмотрела на наручные часы и подвигала кресло взад-вперед. — Теряем время, тренер.
Эндрю что-то проворчал себе под нос, но в конце концов позволил усадить себя в кресло.
Необходимость отрегулировать подножку сыграла с Гейл злую шутку. Она наклонилась, откинула подножку, а потом взялась за полуобнаженную голень Даффа. Как большинство тренеров, Эндрю носил гимнастические шорты в обтяжку, белую рубашку-поло с вышитой впереди миниатюрной эмблемой «Акул» и белые спортивные носки до середины лодыжки. Присевшая на корточки Гейл имела полную возможность полюбоваться восставшим мужским членом, туго обтянутым алой тканью.
Не сводя глаз с этой потрясающей картины, Гейл рассеянно потянулась за другой ногой. Ее мозг лихорадочно заработал. Что будет, если она ляжет с ним в постель? Это будет… невероятно. Фантастично. Потрясающе.
— Гейл…
Услышав низкий хрипловатый голос Эндрю, она подняла взгляд и увидела сначала его губы, а потом глаза, в которых горело желание. Желание, слишком хорошо знакомое ей самой.
Она осторожно поставила ступню Эндрю на подножку и задумалась. Что делать дальше? Поднять руку выше и погладить его загорелую ляжку? Еще раз прильнуть к его губам и ощутить головокружительный поцелуй? Или…
И тут тишину нарушил истошный вопль малыша, которому делали прививку. Гейл мгновенно вернулась к действительности. Взявшись за спинку кресла, она покатила его вперед.
5
Дафф сидел в смотровой и молча злился, пока Гейл занималась с другими пациентами. Он годами уворачивался от пуль. Это было его работой. Но какой-то сопливый подросток сделал то, чего до сих пор не удавалось никому, хотя пытались многие. Сбил его с ног, уложил замертво и оставил на память шишку величиной с арбуз.
Голова трещала так, что думать о чем-то другом было невозможно. И все же он был уверен: если боль хоть чуть-чуть уменьшится, он придумает, как обернуть это несчастье на пользу делу и продолжить расследование. Он пробыл в Оуквуде почти две недели, а что успел сделать? Вступить в первоначальный контакт, вмонтировать жучок в телефон и поцеловаться с объектом слежки. Когда к Эндрю прикоснулись прохладные, уверенные руки Гейл, отвратительное самочувствие не помешало ему почувствовать себя жеребцом во время случки.
Ничего удивительного, что настроение у него было премерзкое. Эндрю сам не знал, что доставляло ему большие страдания: то ли адская головная боль, то ли эрекция, от которой все еще оттопыривались его спортивные шорты. Если Гейл еще раз прикоснется к нему с таким видом, словно готова съесть его со всеми потрохами, он просто кончит, к стыду их обоих…
Легкий стук, за которым последовал скрип двери, отвлек его от мыслей о его плачевном состоянии. В смотровую вошла регистраторша, крашеная блондинка, которой явно требовалось осветлить корни волос.
— Мистер Дафф, доктор Нортон подойдет через минуту, — деловито сказала она. — Могу я чем- нибудь вам помочь?
Судя по голодному взгляду карих глаз, которым она обвела его тело, было ясно, какую именно помощь она имеет в виду.
— Мэм, я не прочь принять аспирин.
Регистраторша ринулась к Даффу, чуть не задушив его густым запахом сладких духов. Купается она в них, что ли?
— Зовите меня Ширли, — промурлыкала она, подойдя вплотную. Грудь ее торчала вперед, как у Крольчихи Ребекки. Она наклонилась к нему и негромко ойкнула. — Вот это шишка! — сорвалось с ее напомаженных губ.
Эндрю быстро отстранился, не дав ей коснуться его бюстом.
— Я был бы вам очень признателен за пару таблеток аспирина, — сказал он, надеясь, что Ширли поймет намек и уйдет.
Она выпрямилась и сделала глубокий вдох, который наверняка разучивала перед зеркалом. Эндрю отклонился так, что кресло на колесиках чуть не перевернулось.
— Мне нужно будет спросить разрешения у мисс Пилюлькин, — возбужденно вращая глазами, сказала Ширли. — Она просто трясется над своими пациентами.
Если бы у Эндрю не так болела голова, он расхохотался бы. Гейл стояла в дверях и смотрела на Ширли Макартур с нехорошим прищуром.
— Ширли, спасибо, что принесли снимки, — ледяным тоном сказала она.
— Нет проблем, доктор Нортон, — ответила Ширли и направилась к двери.
Гейл не ответила. Ощущая непривычную ревность, вызванную тем, что другая женщина пыталась очаровывать Эндрю, она шлепнула снимки на стол и включила свет.
— Что ж, неплохо. Опухоли нет, — пробормотала она, проводя карандашом по снимку. — Кровоизлияние минимальное. Ничего серьезного, но повод для беспокойства есть.
— Кровоизлияние?
Она повернулась и посмотрела на Эндрю. Тревога, сквозившая в его глазах, была слышна и в голосе.
— Я бы рекомендовала госпитализацию.
Он покачал головой, и это ничуть не удивило Гейл. Она была готова к его сопротивлению.
— Всего на каких-нибудь два дня, — утешила она его.
Его темные брови сошлись на переносице.
— Нет! — резко заявил он.
Она прислонилась к шкафу и сложила руки, прижав к груди медицинскую карту Эндрю.
— Здесь у нас есть палата, где при необходимости можно держать пациентов…
— Нет.
— Но вечером медсестра уезжает в Ричмонд, так что…
— Вот и отлично. Я еду домой. — Он рывком встал, но тут же покачнулся.
Гейл выронила карточку и подхватила Эндрю одновременно с Ширли. Увидев на его руке ногти Ширли, выкрашенные лаком кровавого цвета, она окончательно разъярилась.
— Будьте благоразумны. — Гейл пыталась говорить тоном врача. Неужели я и в самом деле ревнивая самка? — Вы не можете оставаться в одиночестве.
— Доктор Нортон, я могла бы остаться с ним, — предложила Ширли.
