– Вот, значит, во что оборачивается правда. Если её вбивать силой?
Дадхъянч удовлетворённо кивнул. Ему понравилась последняя реплика нового попутчика.
– Что ж, ты вполне достойно соображаешь даже для риши. Не то что для кшатрия.
– Я же говорю тебе: я молодой воин, – уже серьёзно повторил Индра.
– Или просто
Они шли по равнине, расшелушённой сухим недоростом креозота. Кривого и неуживчивого с другой растительностью. Небо пламенело редкими, размазанными по сияющей лазури облаками. Такими несхожими с этой ослепительной синью.
– А та девушка, – вдруг спросил Дадхъянч, – что же она не пошла вместе с тобой? Или ей с нами не по пути?
– Ей-то как раз сюда самая дорога, – занервничал Индра. – Но вот то, что не по пути – верно.
Дадхъянч понял, что дальнейшие расспросы здесь не нужны. Он хотел сказать что-нибудь умное, а главное – точное на эту тему, но вдруг подумал, что ничего сказать не сможет. Поскольку всё его познание совмещалось только с одной женщиной. С Гаури. Хорошо это было или плохо, но это было так.
Он вспомнил её последние слова и вдруг захотел вернуться домой. Остро и мучительно. Будто, кроме дома, ничего другого в его жизни и не было. Ничего существенного. Равностоящего. И чем дальше уводила его блажь от дома, тем явственнее он понимал свою беспомощность и неприкаянность вне его.
Дадхъянч погрузился в свои мысли и надолго замолчал. Каждый из них теперь молчал о своей женщине. Должно быть, и Ашва молчал о чём-то таком же. Ему тоже однажды не повезло с подругой.
– Я буду называть тебя Человеком с лошадиной головой, – сказал Индра, когда они остановились на ночлег. – По первому впечатлению.
Дадхъянч подумал, что, повинуясь когда– то первому впечатлению, он открыл свой младенческий роток, и его так и нарекли. Как оно прозвучало. Это впечатление.
– Называй, – равнодушно кивнул риши, – хотя меня зовут Дадхъянч.
– А меня – Индра. Но ты можешь звать меня Кавья Ушанас.
Риши взглянул на своего попутчика:
– Тоже по первому впечатлению? И кого ты впечатлил, «озарённый прозрением»?
– Самого себя. Так получилось. Как-нибудь расскажу.
– Да? А у тебя есть тайна?
– Тайна, – очарованно повторил Индра. – Ты, видно, мысли мои читаешь.
Дадхъянч не понял, но почувствовал, что они совпали. В чём-то имеющим особый смысл.
– Ещё меня зовут «победитель Быка» или «убийца данава», – вспомнил Индра.
– Немало для твоего возраста. И как же это было?
– Что было? – не понял кшатрий.
– Ну и как ты убил своего быка?
– Просто оказался в нужное время в нужном месте. Сиддхам требовался герой, и я совпал с их желаниями.
– Я тоже убил данава. Правда, это было давно, – вздохнул Дадхъянч, вспоминая горную хижину.
– Он был страшный?
– Обыкновенный. Леопард.
– Да? – изумился Индра. – Что-то на тебе не видно шрамов.
– Так получилось. Я тоже оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай хоть на мгновение, и … – Дадхъянч почему-то вернулся мыслями к Трите.
– В нужное время в нужном месте, – тихо повторил риши.
– Это мой девиз. Так завещал мне отец. Однажды мы ходили в Амаравати. Я был ещё совсем маленьким…
– Что? – выдохнул Дадхъянч.
– Я говорю: мы ходили в Амаравати.
– А там в колодце сидел какой-то чудак и бормотал то, во что никто не мог вникнуть. Кроме одного маленького мальчика.
– Я плохо помню подробности, – пояснил Индра.
– Бедный Трита! Он всегда хотел спасти «благородных». А под конец выдохся.
– Кто это – Трита?
– Тот самый чудак, что сидел в колодце. И с которым ты разговаривал. А я был рядом и слышал ваш разговор, – Дадхъянч зачарованно смотрел на «победителя данавов». Блики огня метались в глазах Индры. Воин размешивал густую, пахучую одану, что пригорала, не успев вывариться в мякинь.
– Я тоже хочу спасти арийцев, – вдруг сказал воин, – только пока не знаю, как это сделать.
