– Архари! – взревел Индра голосом своего сердца. Оно перестало задавать ненужные вопросы. Пришло время поднять в себе Быка. И снова вплести в косицу стебель мандрагоры.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Надышавшись бурей, Индра догнал Дадхъянча. Риши выглядел менее вдохновенно, чем его беспокойный попутчик.
– Послушай! – крикнул Индра. – Я знаю, как спасти арийцев от возможной катастрофы. Дадхъянч нехотя обернулся. Дождь заливал ему глаза, и риши пришлось щуриться.
– Ты веришь в катастрофу? – почему-то спросил он.
– Что значит – веришь? – удивился воин. – Я предсказываю её.
– Вот как. Значит, предсказываешь. И что именно ты предсказываешь?
– Что? – не расслышал Индра в шуме ветра.
– Я спрашиваю о катастрофе.
– Брось, ты прекрасно понимаешь, что катастрофу мы ждём, она у нас в сердцах и в умах и значит, что-нибудь случится. Неважно что. Засуха, холод, наводнение. Неважно. Мы сами её создадим этим ожиданием. Когда множество людей настойчиво предвещает беду, она обязательно придёт. Другое дело – какой толк мы из неё извлечём.
Дадхъянч прослушал последние слова Индры. Риши думал о своём. О том, что этот молодчик по-своему прав. Если только его утверждения не сносятся с азартом юности. И только.
И только. «Впрочем, – подумал Дадхъянч, – Трита всю жизнь верил в катастрофу, и возраст ничего не убавил от его веры.»
– Что ты сказал насчёт пользы? – очнулся риши.
– Важно, какой толк мы извлечём из происходящего. Ведь всеобщая беда – лучший повод для народного единства. Лучший организатор духа и цели. Ведь так?
– Когда-то я тоже верил в холод, в катастрофу, – прокричал Дадхъянч через гул ветра. Ему хотелось, чтобы Индра сейчас обязательно его услышал. – Я даже отправился к морю, откуда мы ожидали приход Великого Льда.
– И что?
– Оно было тёплым.
– Что?
– Оно было тёплым, говорю. Прошло около десяти лет, но ничего не изменилось. Думаю, что Трита ошибся.
– Он тоже верил в холод?
–Да.
– Ясно. А почему ты думаешь, что и я верю в холод?
– Разве ты не веришь в холод?
– Скорее нет, чем да.
– Всякая вера должна опираться на познание. Понимаешь? Слепо верят только недоумки, – вдруг разгорячился Дадхъянч. Его всё больше занимал этот разговор.
– Какая мне разница, чего ждать? – заупрямился воин. – Говорю же тебе, важна не сама катастрофа, а всеобщее единение, которое она порождает.
– И всё-таки, если в тебе сидит Кавья Ушанас, ты должен требовать не только от воинственности духа, но и от его рассудительности. Впрочем… – Дадхъянч замолчал, вдруг открыв для себя, что в его собеседнике, возможно, прижилось ещё одно качество духа – упрямство.
Какое-то время они шли молча. Хлюпая размякшими ногавицами по мелкому водостою луж. Индра дёрнул Дадхъянча за мокрую топорщу меховины. Подойдя ближе. Чтобы не перекрикивать ветер.
– Послушай, – заговорил кшатрий, – ну какая разница, от чего спасать. Разве ты не помнишь, я об этом говорил? По моим расчётам, должны случиться четыре катастрофы. Совершенно разные. Плюс пятая, которую для себя уготовит сам человек.
– Допустим, – буркнул риши.
– Ни одна из них не начнётся внезапно. Даже разлом земли. Стихии слишком велики, им трудно развернуться. Сразу, во всю свою силу. Сами боги не могут им противостоять. У нас будет возможность
Дождь размазал по лбу и щекам Дадхъянча тонкие, почти прозрачные, пряди волос. Риши устремлено шёл вперёд, разбрызгивая воду, собранную его меховым нательем. Он старался не смотреть на Индру. Не слышать Индру у Дадхъянча не получалось.
– У нас хватит времени, чтобы уйти. Но только в том случае, если у каждого арийца будет свой ашва! – торжественно изрёк кшатрий. – Вот что я придумал.
– И это всё твоё открытие? – хмыкнул риши. – И каждому ашве каждый ариец привяжет за хвост верёвку. Чтобы каждый ашва каждого арийца лягнул как следует.
Индра не обиделся. Он проглотил. Он был слишком окрылён своей идеей, чтобы сейчас огрызаться и окончательно потерять слушателя.
