Возрождение из пепла

– И напомню! Еще и не так напомню!

– Ты еще на цепь меня посади. – Алексей тоже начал злиться. – Наручники уже приготовила? Что с то…

Но феникс уже не могла остановиться:

– И приготовлю! Тебе что, неясно, что после сегодняшнего все патрульные службы на ушах стоять будут? Не понимаешь, что будет, если маскировка даст сбой? По старой камере соскучился? Мало тебя «воспитывали»?

Сообразив, что сказала, Лина осеклась. Но было поздно.

Лицо Алексея застыло.

Повисла пауза.

– Наверно, ты права, – чуть сдавленно проговорил юноша. – Наверно, мало. А ты сама попробуй. У тебя получится.

Он схватил полотенце и исчез в ванной.

Дверь захлопнулась.

Глава 20 Мистер и миссис Смит

Лина бессильно опустилась на диван. Лицо горело. «Что я натворила? Он был такой счастливый после этой ночи. Оттого что наконец смог хоть что-то сделать, помочь. А я… Что со мной? Почему я так набросилась? Какая муха меня укусила?! Какая… Ясно какая. Ее зовут Лиз. И я снова позволила ей ломать мою жизнь.

Что ж ты делаешь со мной, мама…»

Лина невидящим взглядом обвела комнату. Мама…

За дверью ванной шумела вода. Очень ясно вдруг представилось, как там, под бьющими струями душа, Алексей сжался в комок, обхватив колени и спрятав лицо. Так он сидел, когда ему было по- настоящему плохо. И идти туда сейчас Лина не решилась. Вздохнув, она потянулась к своему кожаному поясу. Кристалл-запись был там. Спасибо тебе все-таки, Бреннис.

И снова светлый голос несся над затихшим залом, и тоска по материнской любви вызывала в памяти тепло родных рук, давнее и любимое, утраченную нежность. Ведь было, было же. Даже Лиз иногда была просто мамой. До ее лет пяти – просто мамой. Может быть, даже похожей на мать Алексея.

Мне трудно передать словами
Те чувства, что во мне живут.
Как объяснить все? Ведь ночами,
Заснуть раздумья не дают.

Тебя я вспоминаю, мама.
Родная, милая, прости
За то, что был всегда упрям я,
Избрал тернистые пути.

Лина прикрыла глаза, пытаясь представить, как это – когда тебя любят просто так. Не за победу в состязаниях фениксов, не за освоенный раньше других парализующий удар, не за согласие на сделку- продажу твоих услуг. А просто так, потому что это ты. Не получалось. У обоих нас тернистые пути, ангел мой…

А голос все грел, и злость таяла, растворялась. «Прости меня, милый. Я обязательно попрошу у тебя прощения. Второй раз в жизни. Мягчеем, Лина? Конечно. Кого полюбила, с того и… Мама бы жутко разозлилась, если б узнала.

Только это моя жизнь».

Теперь о жизни больше знаю,
Я многое сумел понять, —

пел шестнадцатилетний мальчик, еще не знавший, что ждет его впереди. Никто не знает своего будущего. Но больше нельзя позволять прошлому причинять боль. Себе и… «Я больше никогда не причиню тебе боли, Алексей. Я обещаю».

Твою заботу вспоминаю.
И так хочу тебя обнять.

Легкий шорох. Тихий скрип. Поспешно открытые глаза. И Алексей, застывший у двери, его бледное лицо.

– Что это?! Откуда?!

Лина потянулась к кристаллу, но выключать не стала. Поздно.

Юноша метнул затравленный взгляд на собственное лицо, на гитару. Голос его напряженно дрогнул:

– Зачем?

– Что-то не так? – Конечно, Лина не выбрала бы именно такой способ признания, что любит слушать его. Так случайно получилось. Но почему он так смотрит? Словно ждет удара. Она видела уже такой его взгляд, видела – в зале Лю, перед столом с наручниками. – Алексей, что с тобой?

Он молчал. Но странное напряжение, кажется, погасло. Алексей перевел дыхание, провел рукой по лицу, вздохнул:

– Ничего. Я… Ничего, прости. Откуда эта запись?

– Демон дал. Тот, что лечил тебя, помнишь? Это жемчужина его коллекции, как он сам говорит. Он мне копию сделал. – Девушка старалась говорить так, словно ничего не случилось. Для откровенного разговора, кажется, не время.

– Ясно, – тихо проговорил Алексей. И, не меняя интонации, тем же тихим, чуть задыхающимся голосом добавил: – Лина, прости меня.

Что?! Такого она не ждала. Это ведь она его оскорбила, это ей прощения просить! Это она кричала на него как на… Что он говорит?

– Пожалуйста. – Зеленые глаза почти с мольбой смотрели на нее. – Не сердись. Я не хотел. Мы просто увлеклись с этим лагерем. Ты не представляешь, какой там ужас, мы просто не могли уйти сразу, пойми.

– Алекс… – Она хотела перебить его, попросить перестать, извиниться самой, но горло перехватило. Ох уж эти светлые! Особенно Алексей.

«Что ж ты говоришь такое, милый? Не надо. Замолчи, замолчи, замолчи…»

– Нет, – наконец шепнула она.

– Лина.

– Нет. – Она уже была рядом, она стояла не касаясь, глядя снизу вверх в его невозможные глаза,