– Не понимаю. Радиация в норме, и на первый взгляд обычные деревья. Имеется в виду – нет признаков мутации…
– Вы считаете такой рост за одну ночь обычным делом? Коллега, тогда нам с вами не о чем разговаривать! – Академик Филин, наверное, будет склочничать даже на смертном одре.
– А вы что предполагаете? – Полковник Терехов неодобрительно покосился на скапливающуюся у нового леса толпу людей, но никаких приказов не отдал.
– Рекламу.
– То есть?
Филин свысока оглядел остальных ученых и поправил на носу старомодные очки.
– Я предполагаю, что это рекламный трюк. Коллеги, следует иногда использовать мозг! Или в крайнем случае быть в курсе новостей. В настоящее время ученые стремятся вместо фундаментальных разработок делать быстрые открытия. На публику. Дабы выгодно это свое изобретение продать.
– То есть вы считаете, что мы имеем дело с рекламной акцией какого-то ученого?
– Или группы. Должен сказать, что это не производит на меня благоприятного впечатления! Выскочки…
– Послушайте, если это открытие какого-то ученого, то это… гениально! – Профессор Светличный с восторгом измерил толщину сосны. – Вы только представьте, какие преимущества…
– Сообщение о таких вот открытиях приходят из Челябинска, Петербурга, Вашингтона и других городов, – остудил его восторг полковник. – Вы считаете, это под силу группе ученых?
– Ничего себе… – Павел Евгеньевич Христофоров, врач севастопольской горбольницы, с удивлением оглядел переполненный зал аэропорта. – Что случилось? Разом сломались все самолеты?
– Называется, собрались на отдых, – недовольно проговорила Тамара. – Павел, сделай что-нибудь!
– Вы что, не слышали штормового предупреждения? – Молодая женщина со спящей на руках девочкой расстроенно смотрела на табло. – Полчаса назад объявили… Ожидается сильный ветер и дождь со снегом.
– Снегом?! – ахнула жена.
Летом? Какого черта?
– Уважаемые пассажиры, все рейсы отменены из-за погодных условий. Просим вас пройти в гостиничный комплекс, – ожила голограмма девушки-информбюро. – Respected passenger…
– Послушайте… – Павел Евгеньевич вместе с женой пробился к стойке диспетчерской сквозь толпу взволнованных, нервных, расстроенных людей.
– Аэропорт не работает, – автоматически ответила диспетчер, не поднимая головы. – Штормовое предупреждение. Пройдите в гостиничный комплекс.
– Девушка, милая… Вы же можете переадресовать наши билеты? Например, в Анапу? Там ведь есть аэропорт, правда? А туда мы доберемся поездом.
– В Анапе не работает транспорт. Оползни из-за дождей. Дайте билеты. Попробуем отправить через подземный транспорт. А-а… – диспетчер прочитала название конечного пункта и помрачнела, – Неаполь? Сожалею, но там не принимает аэропорт – метель.
Что?!
– А… а Рим?
– Вся Италия под циклоном. Аэропорты закрыты.
– Что-нибудь во Франции? – оживилась супруга, обожавшая родину мушкетеров и моды. – Лион? Канны? Париж, наконец? По новым визовым правилам мы можем…
– Париж закрыт. Там случилось что-то… что-то секретное, – понизила голос девушка. – В новостях нет, но что-то нехорошее. Даже связи с ним нет. Лучше в другое место.
– Гамбург? – предложила жена нерешительно.
Девушка пробежала пальцами по клавиатуре и всмотрелась в текст.
– Сожалею, – немного растерянно проговорила она. – Наводнение.
– Господи! Что творится с миром?
– Новая Зеландия? – Тамара решила переключиться на Южное полушарие.
Новый набор, и уже откровенно испуганный взгляд:
– Цунами…
Что происходит?! Господи, что происходит?..
«Сначала будет снег… – вдруг прозвучал в ушах задыхающийся голос пациента из двенадцатой палаты. – Потом ураганы и штормы… и наводнения… Он… так… сказал…»
Кто – он? Проклятье, да что творится?
Зал тем временем затих. Несмотря на необычные помехи, новости все же вышли в эфир, хотя и странная там была заставка – черная. Черная?
– Смотрите, – ахнул чей-то голос. – Смотрите, это же… это…
Один за другим люди поворачивались к экрану… с руинами Сан-Франциско… Милана… Парижа…
Что происходит?!
«Потом… будет затмение… и на улицы… выйдут… демоны. И вампиры…»
Господи…
– …И вы понимаете, матушка Асунсьон, что от этого урожая зависит благополучие нашей семьи… – втолковывала гадалке сеньора Тисса, комкая в руках платочек. Всегда добродушное лицо казалось усталым и тревожным. Пухлая рука то и дело трогала крестик на груди, словно прося прощения за визит к богопротивной гадалке.
Матушка Асунсьон ее понимала. Семья Тисса, как и все в их тихом испанском городке, жила доходами с земли, и для нее внезапно наступившая среди лета зима (снег, холод, лед) была катастрофой. Не будет урожая – не будет денег, чтобы заплатить банку проценты по ссуде, купить, наконец, новую машину и отправить в престижный русский университет веселую быстроглазую Сантину, их дочку…
Она понимала, но что она могла сделать? Никто в городе пока не знал, почему гадалка вдруг прекратила принимать клиентов. Все равно пытались прийти, просили, сулили больше денег, чего только не обещали! А ей просто нечего было им сказать.
– Матушка Асунсьон, вы ведь настоящая провидица. Посмотрите, удастся ли нам… Может, хоть сад спасем…
Хрустальный шар почему-то жжет руку жаром… потом холодом. Потом болью. Что за…
Матушка Асунсьон, потомственная ведьма, провидица и гадалка, едва сдерживается, чтоб не отдернуть руки… Что с шаром? Что с ее даром? Последние недели он то и дело отказывает ей непонятно почему… Словно… словно его кто-то глушит. И не только у нее. И Тереза из Мадрида, и предсказатель Сантис – те, что были ей знакомы, все жаловались, что уже не могли заглянуть в будущее, не получалось.
Ладно, попробуем хоть что-то сказать. Как бесталанные коллеги, что не видят, а только болтают. Стыдно, но что поделаешь… Шар наконец яснеет и наливается светом… хорошо… Только почему-то багровым… Руки жжет… Терпение… Главное, что ее молчащий уже три недели дар наконец вернулся…
– Что ты хочешь знать, Мария?
– Роща… Наш сад… Он переживет морозы? Наш виноградник? Переживет?
В шаре все сильней мерцает алый свет…
Матушка Асунсьон против воли не может оторвать глаз от багровых бликов…
