беспричинного страха. Я злилась на Серого, потому что, уже увидев его на танке, поняла, что этот поход за ягодой вряд ли будет похож на предыдущие. Серый любил приключения. Особенно в моем обществе.
— Говорят, отсюда еще никто не возвращался, — задумчиво сказала Лера. Спасибо, утешила.
— Глупости, — отрезал Эдик. — Мы с Серым здесь уже раз десять были и ничего, до сих пор живы- здоровы.
— Это никогда не поздно исправить, — ехидно заметила Машка. Я усмехнулась, Эдик нахмурился.
— Я рад, что ты пошла со мной, — сказал мне Сержик. — Здесь самая вкусная ягода во всем лесу. Ты такой еще не ела.
— И ты, конечно, решил расширить мой кругозор. Уверена, эта прогулка — исключительно твоя идея.
— Моя, — самодовольно кивнул он. — Я хотел, чтобы ты перестала на меня дуться.
— Мне боязно, — призналась я, не обращая внимания на его слова. — Все какое-то чужое… Трава… зеленая, да? Как в книжках. Только откуда? Бабушка говорила, что после Взрыва лес сильно изменился… Они ведь, когда в деревне обосновывались, обшарили его вдоль и поперек. И по болотам ходили…
Сержик ответить не успел — за спиной раздался удивленный возглас Леры:
— Смотрите! Что это?
У нее на ладони лежало несколько маленьких розовых ягодок. Земляника. Не наша, желтоватая с толстыми белыми прожилками, а самая настоящая, словно на старых картинках.
Машка осторожно подцепила длинным, загнутым как у птицы, ногтем одну ягодку с ладони Леры и сунула в рот.
— Ты что, с ума сошла? — крикнула я. — А вдруг ее есть нельзя?!
— Вкусно, — улыбнулась Машка.
— Не волнуйся, Диночка, здесь все съедобное, — заверил Серый.
Я уже говорила, что самоуверенность — отличительная черта его характера?
— Пойдемте дальше, — предложил Эдик. — Вам здесь понравится…
Это был совершенно чужой лес, наполненный незнакомыми запахами, звуками, красками. Особенно красками. Мы так и не привыкли к зеленой траве и цветам, пахнущим медом, к высоким деревьям, у которых не видно макушек, к сладкой воде из родника. К отсутствию дождя. К необыкновенно звонкому эху. У нас в общине еще живы те, кто помнит время, когда весь мир был таким…
Уши внезапно заполнил звенящий грохот. Я вскинула голову. С неба что-то падало. Это что-то было объято пламенем. Хотелось убежать куда-нибудь, но я почему-то стояла на месте и смотрела на падающий огненный ком. Потом земля вздрогнула, а я потеряла равновесие и упала, хорошенько приложившись о некстати подвернувшуюся корягу.
Гул и грохот исчез. Я еще немного полежала, прислушиваясь. Когда падает такая жуткая горящая штуковина с неба, всегда начинается пожар, и я хотела знать, где именно он начался, чтобы понять, в какую сторону бежать…
Пожара не было. Я медленно поднялась, сделала несколько шагов, проверяя на прочность собственные ноги. Померещилось, что ли? Ничего себе — померещилось! Чуть не оглохла…
Второй раз я упала по собственной вине, споткнувшись о ту же корягу. Растянулась на зеленой траве, уткнувшись во что-то
Он лежал, зарывшись носом в черную чужую землю среди изломанных, искореженных почти ощутимой болью деревьев. Корпус покрыт мхом и травой. Пустые дыры вместо окон.
— Ой, — тихо сказала за спиной Дера. — Что это?
— Самолет, — ответила я. — На таких раньше люди летали по воздуху.
— Как птицы?
— Да. Смотри, вот крылья.
— Но они, наверное, тяжелые, как же ими махать?
— Не знаю.
— Ты что-то путаешь, Дина.
— Нет, не путаю. Ты разве не помнишь? Нам Митяй картинки показывал. Митяй (Дмитрий Альбертович) — один из бывших инженеров станции, а ныне деревенский механик и по совместительству наш учитель математики. Ему уже за восемьдесят перевалило, а память до сих пор лучше, чем у меня.
— Не помню, — с раскаянием сказала Лера. — Ты же знаешь, мы не любили учиться. Только ты… Но ты-то совсем другая.
— Спасибо за напоминание. Ты слышала шум?
— Слышала… Что это было?
— Сама бы хотела знать.
Мне на плечо легла тяжелая ладонь Сержа. Я подпрыгнула от неожиданности.
— Я тебя потерял, — спокойно сказал он. — Не уходи далеко, здесь можно заблудиться.
— Еще один! Я, между прочим, не такая беспомощная, как вам всем кажется! — тут же вскинулась я.
— Сержик, Дина нашла… как, говоришь, эта штука называется?
— Самолет, — повторила я и махнула рукой. Впрочем, удивить Серого мне не удалось.
— Знаю. Он свалился с неба еще когда мы с Эдькой сюда впервые забрели.
— Что, прямо на ваших глазах?!
— Ага, — Серый зевнул.
— Но ты никогда об этом не рассказывал!
— А должен был?
— Ты ведь собираешься со мною жить!
— Собираюсь. А что, возникли какие-нибудь проблемы? — в его голосе послышалась угроза.
— Дина… — предостерегающе шепнула Лерка. Она немного побаивалась Серого. Не удивительно, его боялось полобщины. Время от времени к этой половине присоединялась и я.
— Мы здорово тогда испугались, — неохотно признался он. — Только что все было в порядке, и вдруг — гул, грохот, словно второй Взрыв случился. Мы сначала не поняли ничего, наверх посмотрели, а там он. Падает. А голову от людских криков аж надвое разрывает… Страшно… Удар был такой, что земля под ногами закачалась.
— Я хочу посмотреть…
— Нет. Мы с Эдькой туда лазали. Внутри все выгорело. И ни одного трупа, будто он пустой летел. Только оболочка и осталась. Ничего интересного.
— Но ведь кто-то же кричал?!
— Кричал, — согласился он. — А может, нам показалось.
Я знала, что с Сержем спорить бесполезна Обидно, конечно, но лучше не надо. Я заглянула в его глаза Левый — голубой, правый — карий И никаких эмоций.
— Но разве так бывает?
— Почем я знаю. Бывает, наверное. Он на наших глазах уже четвертый раз падает. Слышала шум?
— Угу.
— Только сегодня немножко тише было… Картинка повторяется, а звук убрали. Отец говорил, что раньше для этого какое-то специальное название было…
— Кино? — с надеждой спросила я. Я не знала, что это такое, но слово помнила.
— Может быть, — пожал плечами Серый. — Смешное слово… Может быть… Земля полна чудес, Диночка.
— А Старшие думают, что их мир ушел навсегда. Слушай, а что, если это совсем не так, если люди — те, другие — где-то рядом? Город… Серж сжал мое плечо, наклонился и шепнул на ухо:
— Город мертв.
— Ты-то откуда знаешь?
— Просто поверь мне на слово.
— А…
